крестьянство играло в герман. обществе значительно более крупную роль, чем в римском.
Уже очень рано у германцев дает себя чувствовать земельная теснота, и они начинают расселяться на восток, на юг, на запад.
Римлянам приходилось иметь дело с германцами преимущественно во время таких колонизационных походов; отсюда возникли ошибочные представления римских писателей (Цезарь, Тацит) об экономическом быте германцев. Многое из того, что они считали характерным для этого быта, было вызвано условиями переселения: передвигавшимся группам приходилось отводить земледелию второстепенное место, часто бросать обработанную землю, жить, главным образом, продуктами скотоводства. В пограничных с империей местностях германцы подпадали под влияние римской культуры. В последние века империи идет непрерывное просачивание германцев на римскую территорию, где они, селясь среди местного населения, усваивали и его аграрные навыки. Наряду с этими хозяйственными и социальными формами существовали, несомненно, и гораздо более первобытные. Даже в конце средних веков в отсталых окраинах и гористых местностях кельтской Великобритании (Уэльс, Шотландия) мы встречаем почти нетронутый родовой строй, преобладание скотоводства, грубые формы земледелия, с господством переложной системы и возделыванием лишь яровых хлебов (гл. обр., овса). Эти порядки носят отпечаток глубокой древности. — Большие передвижения, отделяющие эпоху античного мира от средних веков, совершенно перекроили политическую карту Зап.
Европы, но мало нарушили старый аграрный строй. Деревни продолжают стоять там, где они стояли, границы полей проходят там же, где они проходили. Многие поместья переменили господ, не переменив порядков.
Германские завоеватели, усаживаясь среди населения римских провинций, подчинялись местному аграрному укладу. Они переносили на новые места свои порядки там, где, как напр., в нек-рых частях Британии, они вытесняли отсталое, по преимуществу пастушеское, население.
Дальнейшее развитие аграрных отношений идет по тому же пути, к-рый наметился в последние века империи. В условиях, близких к замкнутому хозяйству, к-рые установились теперь в Зап. Европе, жить мог только тот, кто или сам работал на земле, или присваивал труд или продукты труда земледельца; основой социального влияния становилась земля и право на труд сидящего на этой земле населения. Экономическая жизнь замыкается в тесных территориальных мирках. Крупные политические объединения, возникающие в эту эпоху, лишены прочного экономического базиса и легко распадаются; государственная власть не в состоянии справиться с задачей охраны внутреннего мира. Только тот может быть спокоен за свою жизнь и имущество, кто сам достаточно силен или находится под защитой сильного человека. Эти условия ведут к дальнейшему развитию процесса феодализации, начавшегося уже в римскую эпоху. В аграрной области этот процесс выражается в ростекрупного землевладения и распространении и усилении поместного строя. Крупные земельные владения собирались в руках королей — в результате завоеваний, конфискаций, притязаний на никому не принадлежавшие земли. Эти владения обычно уходили из рук королей, усиливая духовную и светскую аристократию. Короли раздавали земли церквам и монастырям, жаловали их служилым людям, чтобы обеспечить их службу (в Франкском государстве такое пожалование называлось «бенефицием»), дарили своим приближенным. Сильно росло церковное землевладение. Одним из важнейших источников этого роста были дарения благочестивых королей, аристократов и даже средних и мелких землевладельцев.
Не всегда эти дарения преследовали только благочестивые цели. Короли сохраняли за собой известные права на церковное имущество и не раз производили секуляризации, наделяя землей своих служилых людей. Для других земельный вклад в монастырь был нередко средством обеспечить себе пожизненное содержание или же получить прекарий, иногда превосходивший сделанный дар. Монастыри вели усиленную колонизационную деятельность, занимали ненаселенные места, расчищали леса и привлекали новоселов. Те общие причины, к-рые ставили мелкого собственника в римскую эпоху в зависимость от сильного соседа, продолжают перестраивать в том же направлении и средневековое общество. Подобно поздне-римскому, средневековое «варварское» государство дает слишком мало защиты для безопасности интересов граждан, и в то же время тяжело давит на маломощные элементы. Крестьянину становятся не под силу государственные повинности (военная повинность, починка дорог, мостов, крепостей, обязанность являться на различные судебные собрания); его разоряют тяжелые денежные штрафы; королевские агенты сами принадлежат к землевладельческой аристократии и держат ее руку; тяжело давит на крестьянина и церковь со своей десятиной. Все это гонит крестьянина под защиту сильных людей, заставляет их переходить в число прекаристов. В том же направлении действует и мобилизация крестьянской земли: в большинстве случаев крестьянин был свободен в распоряжении землей; родовые ограничения слабеют вместе со всей родовой организацией, когда-то дававшей известную защиту каждому члену рода. Крестьянская земля делится, дробится, распыляется, уходит в чужие руки. В деревне образуется значительная прослойка малоземельного или безземельного крестьянства. Известная часть этого крестьянства могла находить землю у крупных землевладельцев, становясь в число их держателей. Ссуды зерном и инвентарем, связанные с обязанностью отработки, нередко навек затягивали петлю на шее крестьянина.
Экономическая зависимость крестьянина от крупного землевладельца, при слабости государственной защиты, неизбежно вела к зависимости политической и личной, к росту власти помещика над зависимым от него крестьянством. В этом направлении шло и само государство. Будучи бессильно своими сред-
