турецкаго племени осталось въ ней небольше, чѣмъ и въ Европѣ. Среди бедуииовъ и феллаховъ, курдовъ и вехабитовъ, османы такъ-же рѣдки-теперь, какьвъ массѣ албанцевъ и румыновъ, грековъ и болгаръ, — и все это разноплеменное населеніе одинаково ненавидитъ турокъ, какъ въ Европѣ, такъ и въ Азіи. Племя грозныхъ османлисовъ, недавно еще такъ страшное, исчезаете незамѣтно и быстро, какъ породы американскихъ дикарей, и теперь во всей европейской и азіятской Турціи едва-ли осталось три милльона той страшной орды, которая грозила нѣкогда наводнить всю Европу, Въ то время, когда послѣ реформы Махмуда Константинополь считали городомъ почти не-турецкимъ, оказалось, что въ него-то и прилила вся кровь изъ хладѣющихъ оконечностей больной имперіи, что въ немъ-то и скопились ея послѣднія жизненныя силы.
Никогда разложеніе Турціи не было такъ оче видно, какъ въ наше время. Предсказаніе о гибели оттоманской имперіи черезъ четыре вѣка владычества въ Константинополѣ сбылось совершенно, хотя и не съ той стороны, откуда ожидали греки. Есть легенда, будто при взятіи города Магометомъ 2, въ Софійскомъ-соборѣ епископъ служилъ обѣдню. Когда турки ворвались въ храмъ съ окровавленными саблями, старикъ взялъ чашу съ дарами, сталъ въ царскихъ дверяхъ, осѣнилъ народъ и сказалъ: «христіане, мы кончимъ святую службу черезъ четыре столѣтія!» Послѣ этого онъ задернулъ алтарную завѣсу и исчезъ, такъ-что турки не могли найти его. При послѣдней войнѣ греки ожидали, что старый прелатъ выйдетъ съ дарами изъ-подъ мраморнаго помоста Ая-Софіи и кончитъ обѣдню въ освобожденномъ храмѣ. Но если это, къ крайнему огорченію ихъ, и не сбылось, то судьба имперіи все-таки рѣшилась въ срокъ, указанный пророчествомъ. Послѣдняя война, поддержавъ Турцію, добила ее окончательно. До-сихъ-поръ она кое-какъ вела еще войны съ Россіею, но теперь, когда усилія всей Европы едва могли спасти ее, въ народѣ явилось убѣжденіе, что судьба Турціи
