передъ иконою затеплить къ празднику!“ Вотъ немного погодя приходитъ къ нему въ избушку старецъ: „здравствуй, хозяинъ!“—Здорово, старичекъ! „Нельзя-ль у тебя переночевать?“—Для чего нельзя! ночуй, коли угодно; только у меня, родимой, нѣтъ ни куска въ домѣ, и покормить тебя нечѣмъ. „Ничего, хозяинъ! у меня есть съ собой три кусочка хлѣбушка, а ты дай ковшикъ водицы: вотъ я хлѣбцемъ-то закушу, а водицей прихлебну—тѣмъ сытъ и буду.“ Сѣлъ старикъ на лавку и говоритъ: „что, хозяинъ, такъ пріунылъ? о чемъ запечалился?“—Эхъ, старина! отвѣчаетъ хозяинъ, какъ не тужить мнѣ? вотъ далъ Богъ—дождались мы праздника, люди добрые станутъ радоваться да веселиться, а у насъ съ женою хоть шаромъ покати,—кругомъ пусто! „Ну, что-жъ! говоритъ старикъ, пойди къ богатому мужику, да попроси у него въ долгъ что надо.“—Нѣтъ, не пойду: все равно не дастъ! „Ступай, пристаетъ старикъ, иди смѣло и проси у него четверикъ солоду; мы съ тобой пива наваримъ“.—Э, старичекъ! теперича поздно; когда тутъ пиво варить? вить праздникъ-то завтра. „Ужъ я тебѣ сказываю: ступай къ богатому мужику и проси четверикъ солоду; онъ тебѣ сразу дастъ! небось, не откажетъ! А завтра къ обѣду такое пиво у насъ будетъ, какого во всей деревнѣ никогда не бывало!“ Нечего
перед иконою затеплить к празднику!» Вот немного погодя приходит к нему в избушку старец: «здравствуй, хозяин!» — Здорово, старичок! «Нельзя ль у тебя переночевать?» — Для чего нельзя! ночуй, коли угодно; только у меня, родимой, нет ни куска в доме, и покормить тебя нечем. «Ничего, хозяин! у меня есть с собой три кусочка хлебушка, а ты дай ковшик водицы: вот я хлебцем-то закушу, а водицей прихлебну — тем сыт и буду.» Сел старик на лавку и говорит: «что, хозяин, так приуныл? о чём запечалился?» — Эх, старина! отвечает хозяин, как не тужить мне? вот дал Бог — дождались мы праздника, люди добрые станут радоваться да веселиться, а у нас с женою хоть шаром покати, — кругом пусто! «Ну, что ж! говорит старик, пойди к богатому мужику, да попроси у него в долг что надо.» — Нет, не пойду: всё равно не даст! «Ступай, пристает старик, иди смело и проси у него четверик солоду; мы с тобой пива наварим». — Э, старичок! теперича поздно; когда тут пиво варить? вить праздник-то завтра. «Уж я тебе сказываю: ступай к богатому мужику и проси четверик солоду; он тебе сразу даст! небось, не откажет! А завтра к обеду такое пиво у нас будет, какого во всей деревне никогда не бывало!» Нечего
