Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ-былъ богатой крестьянинъ; много у него было и денегъ и хлѣба. И давалъ онъ по всей деревнѣ бѣднымъ мужичкамъ взаймы: деньги давалъ изъ процентовъ, а коли дастъ хлѣба, то весь сполна возврати на лѣто, да сверхъ того за каждый четверикъ два дня ему проработай на полѣ. Вотъ разъ случилось: подходитъ храмовой праздникъ, и стали мужички варить къ празднику пиво; только въ этой самой деревнѣ былъ одинъ мужикъ, да такой бѣдной, что скуднѣй его во всемъ околодкѣ не было. Сидитъ онъ вечеромъ, наканунѣ праздника, въ своей избенкѣ съ женою и думаетъ: „что дѣлать? люди добрые станутъ гулять, веселиться; а у насъ въ домѣ нѣтъ ни куска хлѣба! Пошелъ бы къ богачу попросить въ долгъ, да вѣдь не повѣритъ; да и что съ меня, горемычнаго, взять послѣ?“ Подумалъ-подумалъ, приподнялся съ лавки, сталъ передъ образомъ и вздохнулъ тяжелехонько. „Господи! говоритъ, прости меня грѣшнаго; и масла-то купить не на что, чтобъ лампадку
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был богатой крестьянин; много у него было и денег и хлеба. И давал он по всей деревне бедным мужичкам взаймы: деньги давал из процентов, а коли даст хлеба, то весь сполна возврати на лето, да сверх того за каждый четверик два дня ему проработай на поле. Вот раз случилось: подходит храмовой праздник, и стали мужички варить к празднику пиво; только в этой самой деревне был один мужик, да такой бедной, что скудней его во всём околодке не было. Сидит он вечером, накануне праздника, в своей избенке с женою и думает: «что делать? люди добрые станут гулять, веселиться; а у нас в доме нет ни куска хлеба! Пошел бы к богачу попросить в долг, да ведь не поверит; да и что с меня, горемычного, взять после?» Подумал-подумал, приподнялся с лавки, стал перед образом и вздохнул тяжелехонько. «Господи! говорит, прости меня грешного; и масла-то купить не на что, чтоб лампадку
