вмѣстѣ съ этими словами просунулъ свой ранецъ сквозь райскую рѣшетку, св. Петръ взялъ ранецъ и повѣсилъ возлѣ своего кресла. Тогда сказалъ солдатъ: „теперь я желаю самъ быть въ моемъ ранцѣ“. И въ мигъ онъ очутился тамъ, и св. Петръ принужденъ былъ оставить его въ раю.—Далѣе, въ русской легендѣ встрѣчаемъ эпизодическій разсказъ о томъ, какъ чортъ научилъ солдата лечить: онъ далъ ему чародѣйный стаканъ, въ которомъ—если нальешь туда холодной воды и поставишь его возлѣ больного—непремѣнно увидишь, гдѣ стоитъ Смерть, у изголовья или въ ногахъ хворающаго: въ послѣднемъ случаѣ стоитъ только взбрызнуть его водою изъ стакана—и въ ту-же минуту онъ встанетъ здравъ и невредимъ. Этотъ любопытный эпизодъ развитъ у нѣмцевъ въ особенной сказкѣ „Der Gevatter Tod“ (въ собраніи сказокъ братьевъ Гриммовъ ч. 1 № 44).
Жилъ-былъ бѣднякъ, у него было двѣнадцать дѣтей; и день, и ночь работалъ онъ, чтобы пропитать свою семью. Когда родился у него тринадцатый ребенокъ, онъ уже не зналъ, чѣмъ пособить себѣ въ нуждѣ; вышелъ на большую дорогу и рѣшился перваго, кого встрѣтитъ, взять въ кумовья. Первый встрѣчный ему былъ самъ Господь; зная, что у него было на душѣ, онъ сказалъ: „мнѣ тебя жаль, и я хочу окрестить
вместе с этими словами просунул свой ранец сквозь райскую решетку, св. Петр взял ранец и повесил возле своего кресла. Тогда сказал солдат: «теперь я желаю сам быть в моем ранце». И вмиг он очутился там, и св. Петр принужден был оставить его в раю. — Далее, в русской легенде встречаем эпизодический рассказ о том, как чёрт научил солдата лечить: он дал ему чародейный стакан, в котором — если нальешь туда холодной воды и поставишь его возле больного — непременно увидишь, где стоит Смерть, у изголовья или в ногах хворающего: в последнем случае стоит только взбрызнуть его водою из стакана — и в ту же минуту он встанет здрав и невредим. Этот любопытный эпизод развит у немцев в особенной сказке «Der Gevatter Tod» (в собрании сказок братьев Гриммов ч. 1 № 44).
Жил-был бедняк, у него было двенадцать детей; и день, и ночь работал он, чтобы пропитать свою семью. Когда родился у него тринадцатый ребенок, он уже не знал, чем пособить себе в нужде; вышел на большую дорогу и решился первого, кого встретит, взять в кумовья. Первый встречный ему был сам Господь; зная, что у него было на душе, он сказал: «мне тебя жаль, и я хочу окрестить
