Разрушительная сила молніи и грома и плодотворная сила дождя, питающаго земную растительность, въ мірѣ языческомъ приписывались у славянъ Перуну[1]. Извѣстно, что съ принятіемъ христіанства многія изъ старинныхъ представленій, согласно младенческой неразвитости народа, были перенесены имъ на нѣкоторыя лица ветхо- и новозавѣтныхъ святыхъ. Такъ на Илью-пророка были перенесены всѣ аттрибуты и все значеніе древняго божества молніи и грома, которое представлялось разъѣзжающимъ по небу въ колесницѣ, на крылатыхъ коняхъ, и разбивающимъ тучи своими огненными стрѣлами. Поселяне наши до сихъ поръ представляютъ Илью-пророка разъѣзжающимъ по небу въ огненной колесницѣ; стукъ отъ его ѣзды производитъ слышимый нами громъ[2]. На лубочной картинѣ Илья-пророкъ изображается на колесницѣ, которая окружена со всѣхъ
- ↑ См. статью о „Зооморѳич. божествахъ у славянъ“ (Отеч. Записки 1852 г., № 2).
- ↑ Воронеж. Губерн. Вѣдом. 1851, № 11. Владим. Губ. Вѣдом. 1844 г., Прибавл. къ № 52.
Разрушительная сила молнии и грома и плодотворная сила дождя, питающего земную растительность, в мире языческом приписывались у славян Перуну[1]. Известно, что с принятием христианства многие из старинных представлений, согласно младенческой неразвитости народа, были перенесены им на некоторые лица ветхо- и новозаветных святых. Так на Илью-пророка были перенесены все атрибуты и всё значение древнего божества молнии и грома, которое представлялось разъезжающим по небу в колеснице, на крылатых конях, и разбивающим тучи своими огненными стрелами. Поселяне наши до сих пор представляют Илью-пророка разъезжающим по небу в огненной колеснице; стук от его езды производит слышимый нами гром[2]. На лубочной картине Илья-пророк изображается на колеснице, которая окружена со всех
