шались мнѣ радостныя пѣсни и веселье. Спросилъ я: отчего у васъ такъ весело? Оттого, сказали, что у насъ урожай и во всемъ изобиліе. „То люди—Божіи, всякаго готовы были напитать и угостить, и ни одинъ бѣднякъ не отходилъ отъ ихъ избы безъ милостыни.“—Дальше видѣлъ я: на дорогѣ двѣ суки грызутся, хотѣлъ ихъ разнять, и никакъ не могъ. „Это двѣ снохи. Что потомъ было?“—Проходилъ я другимъ селомъ, и вездѣ видѣлъ печаль и слезы. Отчего у васъ такъ жалостно? спросилъ я. Оттого, мнѣ отвѣчали, что градъ побилъ наши нивы, и нѣтъ теперь ничего. „То живутъ люди, незнавшіе правды.“—Видѣлъ я потомъ два борова бьются; всячески хотѣлъ ихъ развести и не могъ. „Это несогласные братья. Что еще тебѣ видѣлось?“—Былъ я на чудномъ лугу; три дни простоялъ бы тамъ, да все глядѣлъ бы на его красу. „Таковъ рай на томъ свѣтѣ, но трудно до него дойти“. (См. Српске народне приповиіетке, стр. 111—114).
шались мне радостные песни и веселье. Спросил я: отчего у вас так весело? Оттого, сказали, что у нас урожай и во всём изобилие. «То люди — Божии, всякого готовы были напитать и угостить, и ни один бедняк не отходил от их избы без милостыни.» — Дальше видел я: на дороге две суки грызутся, хотел их разнять, и никак не мог. «Это две снохи. Что потом было?» — Проходил я другим селом, и везде видел печаль и слезы. Отчего у вас так жалостно? спросил я. Оттого, мне отвечали, что град побил наши нивы, и нет теперь ничего. «То живут люди, незнавшие правды.» — Видел я потом два борова бьются; всячески хотел их развести и не мог. «Это несогласные братья. Что еще тебе виделось?» — Был я на чудном лугу; три дни простоял бы там, да всё глядел бы на его красу. «Таков рай на том свете, но трудно до него дойти». (См. Српске народне приповииетке, стр. 111—114).
