Жилъ-былъ кузнецъ, у него былъ сынъ лѣтъ шести, мальчикъ бойкой и разумной. Разъ пошелъ старикъ въ церковь, сталъ передъ образомъ страшнаго суда, и видитъ: нарисованъ чортъ, да такой страшной—чорной, съ рогами и съ хвостомъ. „Ишь какой!“ подумалъ онъ, „дай-ка я себѣ намалюю такого въ кузницѣ“. Вотъ и нанялъ маляра, и велѣлъ ему нарисовать на дверяхъ кузницы чорта точь въ точь такого, какого видѣлъ въ церкви. Нарисовалъ маляръ. Съ той поры старикъ, какъ войдетъ въ кузницу, всегда взглянетъ на чорта и скажетъ: „здорово, землякъ!“ А послѣ разведетъ въ горнѣ огонь и примется за работу. Жилъ эдакъ кузнецъ въ ладу съ чортомъ лѣтъ съ десятокъ; потомъ заболѣлъ и померъ. Сталъ сынъ его за хозяина, принялся за кузнечное дѣло; только не захотѣлъ онъ почитать чорта, какъ почиталъ его старикъ. Прійдетъ ли поутру въ кузницу—съ нимъ никогда не поздоровается, а замѣсто ласковаго слова возь-
Жил-был кузнец, у него был сын лет шести, мальчик бойкой и разумной. Раз пошел старик в церковь, стал перед образом страшного суда, и видит: нарисован чёрт, да такой страшной — чёрной, с рогами и с хвостом. «Ишь какой!» подумал он, «дай-ка я себе намалюю такого в кузнице». Вот и нанял маляра, и велел ему нарисовать на дверях кузницы чёрта точь в точь такого, какого видел в церкви. Нарисовал маляр. С той поры старик, как войдет в кузницу, всегда взглянет на чёрта и скажет: «здорово, земляк!» А после разведет в горне огонь и примется за работу. Жил эдак кузнец в ладу с чёртом лет с десяток; потом заболел и помер. Стал сын его за хозяина, принялся за кузнечное дело; только не захотел он почитать чёрта, как почитал его старик. Придет ли поутру в кузницу — с ним никогда не поздоровается, а заместо ласкового слова возь-
