поденщиковъ; одного его не беретъ на работу. „Чтожъ ты меня не возьмешь?“—Да ты кто? „Я—Иванъ Шолудивый, садовникъ.“—Ну, коли ты садовникъ, мнѣ такихъ и надо. И повелъ его прямо къ царю въ садъ. Раздалъ всѣмъ поденщикамъ работу; остался одинъ Иванъ Шолудивый. А у этого царя была любимая яблоня, и засохла тому лѣтъ ужъ десять; привелъ онъ его къ этой яблони и говоритъ: „вотъ тебѣ работа, привей эту яблоню“. Иванъ Шолудивый взялъ ножикъ и привилъ яблоню; она сейчасъ принялась, расцвѣла и принесла такія же славныя яблоки, какія и прежде давала. Какъ увидалъ то садовникъ—вздивовался; къ вечеру расчиталъ онъ всѣхъ поденщиковъ, а Ивана Шолудиваго оставилъ при себѣ: „живи, братъ, у меня; ты мнѣ нуженъ!“ Живетъ Иванъ Шолудивый у царя въ саду, ни съ кѣмъ дружбы не сводитъ, не гуляетъ, а все Богу молится. Разъ поутру всталъ онъ рано и пошелъ прямо къ колодезю, скинулъ съ головы воловій пузырь и давай умываться; умылся и началъ расчесывать свои золотыя кудри. Увидала его изъ окна меньшая царевна и такъ полюбила, что и во снѣ и на яву—все его видитъ.
Вотъ собрались царевны, пришли къ своему родителю и пали въ ноги: „не прикажи, говорятъ, казнить; прикажи рѣчь говорить“.—
поденщиков; одного его не берет на работу. «Что ж ты меня не возьмешь?» — Да ты кто? «Я — Иван Шолудивый, садовник.» — Ну, коли ты садовник, мне таких и надо. И повел его прямо к царю в сад. Раздал всем поденщикам работу; остался один Иван Шолудивый. А у этого царя была любимая яблоня, и засохла тому лет уж десять; привел он его к этой яблони и говорит: «вот тебе работа, привей эту яблоню». Иван Шолудивый взял ножик и привил яблоню; она сейчас принялась, расцвела и принесла такие же славные яблоки, какие и прежде давала. Как увидал то садовник — вздивовался; к вечеру рассчитал он всех поденщиков, а Ивана Шолудивого оставил при себе: «живи, брат, у меня; ты мне нужен!» Живет Иван Шолудивый у царя в саду, ни с кем дружбы не сводит, не гуляет, а всё Богу молится. Раз поутру встал он рано и пошел прямо к колодезю, скинул с головы воловий пузырь и давай умываться; умылся и начал расчесывать свои золотые кудри. Увидала его из окна меньшая царевна и так полюбила, что и во сне и наяву — всё его видит.
Вот собрались царевны, пришли к своему родителю и пали в ноги: «не прикажи, говорят, казнить; прикажи речь говорить». —
