ному по другой, пьяницѣ по третьей: тамъ дискать всякъ свое увидитъ. Вотъ пошелъ старикъ по своей тропинкѣ, шелъ-шелъ, шелъ-шелъ, и увидалъ хоромы, да такія славныя, а въ хоромахъ два попа; только подступился къ попамъ, они ему и гуторятъ: „ступай, старичекъ, домой! какъ вернешься—такъ и умрешь“. Безсчастный увидалъ на своей тропинкѣ избу, вошелъ въ нее, а въ избѣ стоитъ столъ, на столѣ краюшка хлѣба. Проголодался безсчастный, обрадовался краюшкѣ, ужь и руку протянулъ, да позабылъ лобъ-то перекрестить—и краюшка тотчасъ исчезла! А пьяница шелъ-шелъ по своей дорожкѣ и дошелъ до колодца, заглянулъ туда, а въ немъ гады, лягва, змѣи и всякая срамота! Воротился безсчастный съ пьяницей къ пустыннику и разсказали ему, что видѣли. „Ну, сказалъ пустынникъ безсчастному, тебѣ николи и ни въ чемъ не будетъ удачи, пока ни станешь ты за дѣло приматься, благословясь и съ молитвою; а тебѣ, молвилъ пьяницѣ, уготована на томъ свѣтѣ мука вѣчная—за то, что упиваешься ты виномъ, не вѣдая ни постовъ, ни праздниковъ!“ А старикъ-то древній пошелъ домой, и только въ избу, а Смерть ужь пришла за душою. Онъ и зачалъ просить: „позволь еще пожить на бѣломъ свѣтѣ, я бы роздалъ свое богачество нищимъ; дай сроку хоть на три года!“—Нѣтъ тебѣ сроку ни на
ному по другой, пьянице по третьей: там дискать всяк свое увидит. Вот пошел старик по своей тропинке, шел-шел, шел-шел, и увидал хоромы, да такие славные, а в хоромах два попа; только подступился к попам, они ему и гуторят: «ступай, старичок, домой! как вернешься — так и умрешь». Бессчастный увидал на своей тропинке избу, вошел в нее, а в избе стоит стол, на столе краюшка хлеба. Проголодался бессчастный, обрадовался краюшке, уж и руку протянул, да позабыл лоб-то перекрестить — и краюшка тотчас исчезла! А пьяница шел-шел по своей дорожке и дошел до колодца, заглянул туда, а в нём гады, лягва, змеи и всякая срамота! Воротился бессчастный с пьяницей к пустыннику и рассказали ему, что видели. «Ну, сказал пустынник бессчастному, тебе николи и ни в чём не будет удачи, пока ни станешь ты за дело приматься, благословясь и с молитвою; а тебе, молвил пьянице, уготована на том свете мука вечная — за то, что упиваешься ты вином, не ведая ни постов, ни праздников!» А старик-то древний пошел домой, и только в избу, а Смерть уж пришла за душою. Он и зачал просить: «позволь еще пожить на белом свете, я бы роздал свое богачество нищим; дай сроку хоть на три года!» — Нет тебе сроку ни на
