уголокъ, а саблю на гвоздикъ повѣсилъ; сѣлъ за столъ, вынулъ кисетъ съ табакомъ, набилъ трубку—и покуриваетъ себѣ. Вотъ ровно въ двѣнадцать часовъ—откуда что взялось—набѣжало во дворецъ чертей видимо-невидимо, поднялся гамъ, крикъ, плясъ, музыка. „А и ты, служивой, здѣсь! закричали черти. Зачѣмъ пожаловалъ? Не хочешь ли поиграть съ нами въ карты?“—Отъ чего не хотѣть! только чуръ играть моими картами. Сейчасъ вынулъ свои карты и ну сдавать. Стали играть; разъ сыграли—солдатъ выигралъ, въ другой—опять солдатъ выигралъ; сколько ни ухитрялись черти, а всѣ деньги спустили солдату: онъ знай себѣ загребаетъ! „Постой, служивой, говорятъ черти; есть у насъ еще шестьдесятъ четвериковъ серебра да сорокъ золота, давай-ка играть съ тобой на это серебро и золото!“—и посылаютъ они малаго чертенка таскать серебро. Стали снова играть, солдатъ все обыгрываетъ: ужь чертенокъ таскалъ-таскалъ, все серебро перетаскалъ, и говоритъ старому дьяволу: „дѣдушка, больше нѣту!“—Таскай, пострѣлъ, золото! Вотъ онъ таскалъ-таскалъ золото, цѣлой уголъ завалилъ, а толку все нѣту, все солдатъ обыгрываетъ. Жалко стало чертямъ своихъ денегъ; вотъ они и давай приступать къ солдату, да какъ заревутъ: „разорвемъ его, братцы! съѣдимъ его!“—Еще посмотримъ, кто кого съѣстъ! говоритъ сол-
уголок, а саблю на гвоздик повесил; сел за стол, вынул кисет с табаком, набил трубку — и покуривает себе. Вот ровно в двенадцать часов — откуда что взялось — набежало во дворец чертей видимо-невидимо, поднялся гам, крик, пляс, музыка. «А и ты, служивой, здесь! закричали черти. Зачем пожаловал? Не хочешь ли поиграть с нами в карты?» — Отчего не хотеть! только чур играть моими картами. Сейчас вынул свои карты и ну сдавать. Стали играть; раз сыграли — солдат выиграл, в другой — опять солдат выиграл; сколько ни ухитрялись черти, а все деньги спустили солдату: он знай себе загребает! «Постой, служивой, говорят черти; есть у нас еще шестьдесят четвериков серебра да сорок золота, давай-ка играть с тобой на это серебро и золото!» — и посылают они малого чертенка таскать серебро. Стали снова играть, солдат всё обыгрывает: уж чертенок таскал-таскал, всё серебро перетаскал, и говорит старому дьяволу: «дедушка, больше нету!» — Таскай, пострел, золото! Вот он таскал-таскал золото, целой угол завалил, а толку всё нету, всё солдат обыгрывает. Жалко стало чертям своих денег; вот они и давай приступать к солдату, да как заревут: «разорвем его, братцы! съедим его!» — Еще посмотрим, кто кого съест! говорит сол-
