притащила гробъ и поставила посреди избы. „Ну, служивый, ложись; когда-нибудь надо-же умирать.“—Не растабарывай! знаю я вашего брата, не надуешь. Ложись-ка прежде сама. „Какъ сама?“—Да такъ. Я безъ артикула ничего не привыкъ дѣлать; что начальство покажетъ: фрунтъ—что ли тамъ, аль другое что,—то и дѣлаешь. Ужь такъ привыкъ, сударка моя! не переучиваться же мнѣ: старенекъ сталъ! Смерть поморщилась и полѣзла въ гробъ. Только что расположилась она въ гробу, какъ слѣдуетъ,—солдатъ возьми да и нахлопни гробъ-то крышкой, завязалъ веревкой и бросилъ въ море. И долго, долго носилась Смерть по волнамъ, пока ни разбило бурей гроба, въ которомъ она лежала.
Первымъ дѣломъ Смерти, какъ только она получила свободу, опять была просьба къ Богу, чтобъ позволилъ ей взять солдата. Богъ далъ позволеніе. Снова пришла Смерть къ солдатской избушкѣ и стучится въ двери. Солдатъ узналъ свою прежнюю гостью, и спрашиваетъ: „что нужно?“—Да я за тобой, дружище! теперь не вывернешься. „А врешь, старая, чертовка! не вѣрю я тебѣ. Пойдемъ вмѣстѣ къ Богу.“—Пойдемъ. „Подожди мундиръ натяну.“ Отправились въ путь. Дошли до Бога; Смерть хотѣла было идти впередъ, да солдатъ не пустилъ: „ну куда ты лѣзешь? какъ смѣешь ты безъ мундира… идти? Я пойду впередъ, а
притащила гроб и поставила посреди избы. «Ну, служивый, ложись; когда-нибудь надо же умирать.» — Не растабарывай! знаю я вашего брата, не надуешь. Ложись-ка прежде сама. «Как сама?» — Да так. Я без артикула ничего не привык делать; что начальство покажет: фрунт — что ли там, аль другое что, — то и делаешь. Уж так привык, сударка моя! не переучиваться же мне: старенек стал! Смерть поморщилась и полезла в гроб. Только что расположилась она в гробу, как следует, — солдат возьми да и нахлопни гроб-то крышкой, завязал веревкой и бросил в море. И долго, долго носилась Смерть по волнам, пока ни разбило бурей гроба, в котором она лежала.
Первым делом Смерти, как только она получила свободу, опять была просьба к Богу, чтоб позволил ей взять солдата. Бог дал позволение. Снова пришла Смерть к солдатской избушке и стучится в двери. Солдат узнал свою прежнюю гостью, и спрашивает: «что нужно?» — Да я за тобой, дружище! теперь не вывернешься. «А врешь, старая, чертовка! не верю я тебе. Пойдем вместе к Богу.» — Пойдем. «Подожди мундир натяну.» Отправились в путь. Дошли до Бога; Смерть хотела было идти вперед, да солдат не пустил: «ну куда ты лезешь? как смеешь ты без мундира… идти? Я пойду вперед, а
