Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ жилъ-былъ одинъ цыганъ, была у него жена и семеро дѣтей[1], и дожилъ онъ до того, что ни ѣсть, ни пить нечего—нѣтъ ни куска хлѣба! Работать-то онъ лѣнится, а воровать боится; что дѣлать? Вотъ вышелъ цыганъ на дорогу и стоитъ въ раздумьи. На ту пору ѣдетъ Егорій Храбрый[2]. „Здорово! говоритъ цыганъ; куды ѣдешь?“—Къ Богу. „Зачѣмъ?“—За приказомъ: чѣмъ кому жить, чѣмъ промышлять. „Доложи и про меня Господу, говоритъ цыганъ; чѣмъ велитъ мнѣ питаться?“—Хорошо, доложу! отвѣчалъ Егорій и поѣхалъ своей дорогой. Вотъ цыганъ ждалъ его, ждалъ, и только завидѣлъ, что Егорій ѣдетъ назадъ, сейчасъ и спрашиваетъ: „чтожъ доложилъ про меня?“—Нѣтъ, говоритъ Егорій. „Чтожъ такъ?“—Забылъ!—Вотъ и въ другой разъ вышелъ
- ↑ Варіантъ: Жилъ-былъ бѣдной мужикъ Нестерка, а дѣтей у него шестерка.
- ↑ Въ одномъ спискѣ вмѣсто Егорія выведенъ св. Петръ.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был один цыган, была у него жена и семеро детей[1], и дожил он до того, что ни есть, ни пить нечего — нет ни куска хлеба! Работать-то он ленится, а воровать боится; что делать? Вот вышел цыган на дорогу и стоит в раздумье. На ту пору едет Егорий Храбрый[2]. «Здорово! говорит цыган; куды едешь?» — К Богу. «Зачем?» — За приказом: чем кому жить, чем промышлять. «Доложи и про меня Господу, говорит цыган; чем велит мне питаться?» — Хорошо, доложу! отвечал Егорий и поехал своей дорогой. Вот цыган ждал его, ждал, и только завидел, что Егорий едет назад, сейчас и спрашивает: «что ж доложил про меня?» — Нет, говорит Егорий. «Что ж так?» — Забыл! — Вот и в другой раз вышел
