Во когтяхъ держитъ осетра-рыбу.
Не добре Егорію льзя проѣхати.
Святой Егорій глаголетъ:
„Охъ ты гой еси, матушка Острафилъ-птица!
Ты не вѣруй сатанѣ-врагу,
Сатанѣ-врагу со діаволомъ;
А ты вѣруй самому Христу,
Самому Христу, царю небесному.
Полети-жъ ты, птица, на сини моря,
Пей и ѣшь повелѣнное,
Повелѣнное, благословенное,
И дѣтей води на синёмъ морѣ.“
И еще Егорій поѣзжаючи,
Святую вѣру утвержаючи,
И еще Егорій наѣзжаючи
На того злодѣя-ца́рища Мартемьянища;
Увидѣлъ онъ собака Егорія Харабраго,
Закричалъ онъ собака по звѣриному,
Засвисталъ онъ собака по змѣиному.
Святой Егорій Харабрый свѣтъ—
Слѣзаетъ онъ со бѣла осла,
Беретъ онъ свою палицу желѣзную,
Поразилъ онъ тута ца́рища Мартемьянища.
Потопила Егорія кровь жидовская,
Кровь жидовская, босурманская:
По колѣна во кровѣ(и) стоитъ—
Святый Егорій глаголуетъ:
„Охъ ты гой еси, матушка сыра земля!
Во когтях держит осетра-рыбу.
Не добре Егорию льзя проехати.
Святой Егорий глаголет:
«Ох ты гой еси, матушка Острафил-птица!
Ты не веруй сатане-врагу,
Сатане-врагу со диаволом;
А ты веруй самому Христу,
Самому Христу, царю небесному.
Полети ж ты, птица, на сини моря,
Пей и ешь повеленное,
Повеленное, благословенное,
И детей води на синём море.»
И еще Егорий поезжаючи,
Святую веру утвержаючи,
И еще Егорий наезжаючи
На того злодея-ца́рища Мартемьянища;
Увидел он собака Егория Хараброго,
Закричал он собака по звериному,
Засвистал он собака по змеиному.
Святой Егорий Харабрый свет —
Слезает он со бела осла,
Берет он свою палицу железную,
Поразил он тута ца́рища Мартемьянища.
Потопила Егория кровь жидовская,
Кровь жидовская, босурманская:
По колена во крове(и) стоит —
Святый Егорий глаголует:
«Ох ты гой еси, матушка сыра земля!
