Подъ сѣнью ласковой въ объятіяхъ любви
Вчера насъ счастіе нежданно опьянило.
„Мы навсегда сольемъ въ одно сердца свои!“
„О, никогда досель такъ сердце не любило!“
5 Но видѣлъ робкій взоръ, какъ быстрая звѣзда,
На небесахъ блеснувъ, сіянье угасила,
И я, затрепетавъ, потупилъ взоръ тогда.
„Въ тѣхъ звѣздахъ дышитъ жизнь?“ она меня спросила.
Я розу нѣжную держалъ въ рукѣ своей…
10 Она осыпалась… и лепестки живые
Она собрала вновь, но бурный вихрь полей
Далеко ихъ разнесъ съ безуміемъ стихіи.
Любили нѣжно мы,—но надъ любовью той
Примѣты странныя глумились безпощадно,
15 Мнѣ руку обожгла ты горькою слезой…
Увы… какъ первое сомнѣнье безотрадно!
Эллисъ.
Под сенью ласковой в объятиях любви
Вчера нас счастие нежданно опьянило.
«Мы навсегда сольём в одно сердца свои!»
«О, никогда досель так сердце не любило!»
5 Но видел робкий взор, как быстрая звезда,
На небесах блеснув, сиянье угасила,
И я, затрепетав, потупил взор тогда.
«В тех звёздах дышит жизнь?» она меня спросила.
Я розу нежную держал в руке своей…
10 Она осыпалась… и лепестки живые
Она собрала вновь, но бурный вихрь полей
Далёко их разнёс с безумием стихии.
Любили нежно мы, — но над любовью той
Приметы странные глумились беспощадно,
15 Мне руку обожгла ты горькою слезой…
Увы… как первое сомненье безотрадно!
Эллис.
