лубчикъ, ты уплотняешься? Ну, уплотняйся, уплотняйся!.." Вотъ онъ тутъ н уплотнился. Попробуйте, сковырните его теперь!
— Вы зачѣмъ здѣсь? — сердито сказалъ младшій Заусайловъ, обращаясь къ призраку. — Вамъ что нужно? Эта — ваша квартира? Это — чужая квартира! Вы хотите, чтобы мы полицію позвали? Она вамъ покажетъ, какъ уплотняться!
Бурачковъ молчалъ и только испуганно, исподлобья на всѣхъ поглядывалъ.
— Медіумъ! — вдругъ освирѣпѣлъ генералъ. — Чегожъ вы смотрите!! Это ваше дѣло избавить насъ отъ него. Вы вызвали, вы и раздѣлывайтесь, какъ знаете.
— Я же пробовала, — безпомощно пролепетала Фанни Яковлевна. —Ничего не выходитъ. Очевидно, онъ слишкомъ уплотнился... Вы же сами просили...
Въ глубинѣ комнаты тихо, какъ обиженный ребенокъ, плакала дѣвица Чмокина. Ей казалось, что Бурачковъ никуда не уйдетъ отсюда и, поэтому, вся ея налаженная жизнь должна пойти прахомъ.
Генералъ не могъ видѣть женскихъ слезъ.
Онъ почти вплотную приблизился къ Бурачкову и бѣшено гаркнулъ ему въ лицо:
— Пошелъ вонъ!!
Бурачковъ только скорбно улыбнулся и прошепталъ:
— Ну, куда я пойду, ей Богу?..
Положеніе создалось невыносимое, всѣ стояли, переминаясь съ ноги на ногу, и не знали: уйти ли, бросивъ хозяйку Чмокину на прсизволъ судьбы — или остаться вмѣстѣ съ ней до утра.
— А не позвать ли полицію? — спросилъ Синявкинъ.
— Непріятности могутъ быть. Вѣдь паспорта у него нѣтъ. Пойдутъ догадки, всякія подозрѣнія...
— Да ужъ безъ паспорта — это не порядокъ. Еще,
