въ своемъ собственномъ домѣ, чего у насъ все еще нѣтъ.
Вотъ въ этой-то крайней необходимости «опомниться» и можетъ имѣть огромное значеніе общеніе съ подлинными индо-арійцами. Потому что они даютъ намъ, въ сильно сгущенныхъ краскахъ, картину тѣхъ же добродѣтелей и недостатковъ, какіе врождены намъ, при чемъ картина эта, хотя и не одинакова, но столь подобна нашей, что сходство между германцами (въ особенности нѣмцами), и индоарійцами въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ кажется болѣе близкимъ чѣмъ между германцами и эллинами. Стремленіе символически связывать между собой всѣ явленія, пока не будетъ достигнуто живое (а не абстрактно постижимое) представленіе единства, неисчерпаемое богатство фантазіи, смѣлый полетъ безстрашной мысли, метафизическая жилка, проникновенность, единственное въ своемъ родѣ преклоненіе передъ личностью, безпристрастіе, священный Егпзі, склонность къ аскетизму, невѣроятное трудолюбіе, далѣе, успѣхи наукъ, углубленность мистики, и, съ другой стороны — неповоротливость и многорѣчивость, недостатокъ вкуса, безхарактерность, нагроможденіе неясныхъ мыслей, которое идетъ рука объ руку съ ребяческой маніей систематизаціи, постоянная готовность преувеличить цѣнность чужого и умалить ее въ своемъ собственномъ, и т. д., и т. д., — все это мы снова находимъ у индоарійцевъ и видимъ въ нихъ себя, точно въ увеличительномъ зеркалѣ. Все это поможетъ намъ изучить самихъ себя и начисто отдѣлить то, что намъ дѣйствительно присуще, отъ того, что намъ навязано, что въ насъ втиснуто и вбито, какъ и отъ всего поддѣльнаго.
в своем собственном доме, чего у нас всё еще нет.
Вот в этой-то крайней необходимости «опомниться» и может иметь огромное значение общение с подлинными индо-арийцами. Потому что они дают нам, в сильно сгущенных красках, картину тех же добродетелей и недостатков, какие врождены нам, при чём картина эта, хотя и не одинакова, но столь подобна нашей, что сходство между германцами (в особенности немцами), и индоарийцами в некоторых отношениях кажется более близким чем между германцами и эллинами. Стремление символически связывать между собой все явления, пока не будет достигнуто живое (а не абстрактно постижимое) представление единства, неисчерпаемое богатство фантазии, смелый полет бесстрашной мысли, метафизическая жилка, проникновенность, единственное в своем роде преклонение перед личностью, беспристрастие, священный Егпзи, склонность к аскетизму, невероятное трудолюбие, далее, успехи наук, углубленность мистики, и, с другой стороны — неповоротливость и многоречивость, недостаток вкуса, бесхарактерность, нагромождение неясных мыслей, которое идет рука об руку с ребяческой манией систематизации, постоянная готовность преувеличить ценность чужого и умалить ее в своем собственном, и т. д., и т. д., — всё это мы снова находим у индоарийцев и видим в них себя, точно в увеличительном зеркале. Всё это поможет нам изучить самих себя и начисто отделить то, что нам действительно присуще, от того, что нам навязано, что в нас втиснуто и вбито, как и от всего поддельного.
