теории страх. догов., стр. 44), Квачевский в его сочинении „О товариществах“ (Жур. гр. и уг. пр., 1880 г., кн. 4, стр. 44), Минцлов в его статье „О клубах“ (Юрид. Вест., 1879 г., кн. 5, стр. 762—764), Рихтер и Книрим в их возражениях, сделанных в Петербургском юридическом обществе при обсуждении реферата Гордона „Наши общественные собрания“ (Жур. гр. и уг. пр., 1883 г., кн. 1, стр. 58—64, проток.), Лион (Договор страхования, стр. 20—21) и Змирлов в его возражениях, сделанных им при обсуждении в Петербургском юридическом обществе реферата Полетаева — „Об ответственности акционерного общества и его органов перед отдельными акционерами“ (Жур. Юрид. Общ., 1894 г., кн. 7, стр. 5, проток.).
Таково разнообразие во взглядах на закон и условия его действия у нас наших публицистов и цивилистов. Для того, конечно, чтобы сказать — какое из высказанных ими по этому поводу положений должно быть принято к руководству, как более согласное с самыми постановлениями закона, к этому предмету относящимися, необходимо, путем сопоставления и проверки их с самим текстом этих законов, выяснить, насколько последние могут служить оправданием правильности тех или других из них. По обзоре, однако же, всех постановлений, относящихся до определения порядка составления, обнародования и отмены законов, во всей их совокупности, нельзя прежде всего не заметить, что в них имеется ряд нередко настолько противоречивых между собою постановлений, что каждое из только что приведенных мнений наших публицистов и цивилистов по этому предмету может находить в них себе опору. Если даже принимать некоторые из этих постановлений, противоречащих вдруг другу, в видах примирения между ними противоречия, одни в значении общих правил, а другие в значении исключений из них, то и такой прием объяснения их мало может помочь делу выяснения понятия закона и условий его действия, вследствие того, что им устранится возможность установления вполне общих определений в этом отношении. Как бы то, однако же, ни было, в видах установления прежде понятия закона следует принять в соображение, как основные в этом отношении правила 47 и 51 ст. I т. законов основн., из которых в первой сказано, что Империя Российская управляется на основании законов, от Самодержавной Власти исходящих, а во второй — что никакой закон не может иметь совершения без утверждения Самодержавной Власти, и что никакое место или правительство в Государстве не может само собой установить нового закона. Правила эти не могут не служить вполне достаточным подкреплением взгляда наших публицистов и цивилистов, почти, притом, одинаково ими выраженного, на закон, как на веление верховной государственной власти, или как на норму права, исходящую от Самодержавной Власти. Между тем, на основании правила об обнародовании законов, выраженного в 7 ст. приложения к 318 ст. І т. 2 ч. учр. прав. сената изд. 1892 г. в собрании узаконений, кроме Высочайших повелений, помещаются еще указы сената, трактаты и постановления, имеющие силу закона. Последние слова указывают на то, что помимо Высочайших повелений, как законов, равную с ними силу имеют также указы сената, трактаты и другие постановления, от Верховной Власти неисходящие и ею не утвержденные. Ввиду того обстоятельства, что правило это помещено не среди основных законов, определяющих порядок их составления и обнародования, а в законах, относящихся до учреждения сената, возможно и то предположение, что в нем имелось в виду указать, как на постановления, подлежащие обнародованию наравне с законом, как имеющие равную с ним силу, на так называемые административные распоряжения. Нельзя, конечно, не признать, что отчасти в правиле этом имелось в виду указать и на порядок
