сделки, или же его наследников, или даже лиц посторонних, в пользу которых обязанность установлена, о понуждении лица обязанного к исполнению возложенной на него обязанности, а требование о возвращении переданного имущества только в некоторых очень немногих случаях, как бы по исключению, как, напр., в случаях неисполнения обязанности лицом одаренным или отказопринимателем. Это указание на последствия неисполнения обязанности, как вполне соответствующее самому существу modus’а, и отличию его от условия, должно быть принято к руководству и у нас, тем более, что оно скорее может быть признано соответствующим определениям нашего положительного закона, относящимся до этой принадлежности сделки, чем указание Мейера, Васьковского и Растеряева. В самом деле, возложение обязанности не есть условие, вследствие чего оно и не откладывает приобретения права по сделке, как условие суспензивное, а как оно не есть также условие резолютивное, то неисполнение обязанности не должно также и разрушать права, приобретенного по сделке, за исключением, разумеется, тех случаев, когда бы закон, в отступление от этого начала, постановил прямо противное, что он всегда может, конечно, сделать, и что наш закон на самом деле и делает, указывая в правиле 976 ст. как на последствия неисполнения обязанности на право заинтересованной стороны требовать уничтожения сделки и поворота переданного по ней имущества, единственно только в случае неисполнения обязанности лицом, получившим дар, от которого дар по этой причине может быть требуем дарителем обратно. Во всех других частных его постановлениях, в которых только можно видеть указания на допустимость включения в те или другие сделки определений о возложении обязанности, он о возможности наступления такого последствия неисполнения обязанности, напротив, ничего не говорит; вследствие чего, если только объяснять это молчание его в согласии с общим Началом, указывающим последствия неисполнения обязанности, как вытекающим из самого существа modus’а и отличия его от условия, то придется признать; что и согласно нашего закона в виде правила общего, за исключением случая, прямо в 976 ст. X т. указанного, по отношению последствий неисполнения обязанности, должно быть принятие во внимание того общего начала, которое было установлено правом римским, т. е. что последствием неисполнения обязанности и у нас должно быть только право заинтересованной стороны требовать её исполнения, не более. На этом основании следует признать, что у нас так же, как и по праву римскому, нельзя, напр., требовать устранения наследника от наследства в случаях Возложения на него духовным завещанием обязанности выдачи, напр., отказов, или же исполнения им каких-либо других действий, а также нельзя требовать уничтожения договора купли-продажи, выдела, назначения приданого и проч., в случаях неисполнения лицами, приобретшими имущество по этим сделкам, возложенных на них обязанностей и отобрания от них переданного им имущества, а можно только требовать понуждения их к исполнению обязанностей.
По отношению допустимости таких требований следует, впрочем, еще заметить, что вообще у нас, подобно тому как и по праву римскому, требования об исполнении обязанностей должны быть признаваемы допустимыми, Как объяснил Васьковский (Учеб. гр. пр., вып. 1, стр. 133), лишь только тогда, когда они по их содержанию не представляются невозможными, или неразумными, или же непротиворечащими закону, доброй нравственности и общественному порядку, а также когда исполнение их представляет какой-либо интерес для стороны, в пользу которой они установлены, на том основании, что и наш закон допускает включение в сделки определений только о таких условиях, которые не противны закону, доброй нравствен-
