из необходимых принадлежностей юридической сделки должно быть почитаемо в силу 700 ст. X т. свободное и непринужденное выражение воли на ее совершение, Несмотря, однако же, на это обстоятельство, из многих частных постановлений нашего закона о принадлежностях тех или других сделок в отдельности, напр., духовных завещаний, договоров, и проч., могут быть извлечены указания на то, что и у нас представляются необходимыми те же принадлежности для бытия юридических сделок, какие указаны правом римским и уложением саксонским и на которые по отношению юридических сделок вообще указывают из наших цивилистов Мейер (Русск. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 168—171), Васьковский (Учебн. гр. пр., вып. 1, стр. 113), Шершеневич (Учебн. русск. гр. пр., изд. 2, стр. 128), Дювернуа (Чтения по гр. праву, изд. 4, т. I, стр. 697—700) и Растеряев (Недейств. юридич. сделок, стр. 25—27), а по отношению в частности договоров, напр., Победоносцев (Курс гр. пр., т. III, стр. 32) и сенат (реш. 1888 г., № 37).
Правом римским и уложением саксонским, как мы только что видели, как на одну из необходимых принадлежностей юридической сделки указывается прежде всего на дееспособность сторон сделки изъявлять их волю. Говоря о необходимости наличности для бытия юридической сделки этой принадлежности ее у нас, Мейер совершенно основательно замечает, что у нас кроме собственно способности субъектов юридической сделки к совершению юридических действий для бытия сделки представляется еще необходимым, чтобы субъекты сделки были также способны к приобретению и отчуждению тех прав, которые сделкой устанавливаются, на том основании, что лица, по закону неспособные к приобретению или отчуждению этих прав, не могут быть признаваемы способными и к совершению каких-либо сделок о таких правах, которые они по закону не вправе отчуждать или приобретать. На этом основании, говорит далее Мейер, у нас общей правоспособности лица для действительности сделки представляется недостаточно, а необходимо еще, чтобы лица, совершающие сделку, были способны к приобретению или отчуждению того права, которого касается сделка. Слова эти указывают, конечно, на то, что у нас за первую необходимую принадлежность юридической сделки следует считать не только дееспособность субъектов сделки изъявлять их волю, как высказал Дювернуа (Чтения по гр. праву, изд. 4, т. I, стр. 698), но и их правоспособность к приобретению или отчуждению тех прав, которых сделка касается, как высказали Мейер, а отчасти и Растеряев (Недейств. юрид. сделок, стр. 111). Что касается, затем, собственно тех постановлений нашего закона, по соображении которых положение это может быть обосновано или, все равно, тех, которые должны служить основанием его установления, то за такие постановления должны быть приняты собственно те, которыми определяются как объем личной право- и дееспособности у нас, так равно и те обстоятельства, которые имеют значение ограничений право- и дееспособности и которые были уже нами рассмотрены более или менее подробно в главе о лицах, как субъектах прав, причем было обращено внимание также и на значение этих ограничений по отношению как способности лиц к приобретению и отчуждению тех или других прав, так равно и к совершению тех или других сделок, ввиду каковых указаний останавливаться опять здесь на рассмотрении обстоятельств, могущих исключать наличность рассматриваемой принадлежности юридических сделок в различных случаях надобности, конечно, не предстоит, вследствие чего мы и перейдем к рассмотрению второй необходимой их принадлежности.
Как на вторую необходимую принадлежность юридической сделки как
