семейному и опеке; во второй — постановления о вещах и способах их приобретения, т. е. о давности, дарении и завещании; в третьей — постановления о праве наследственном и обязательственном; а в четвертой — постановления о защите прав или об исках. Из наших цивилистов профессор Пахман в его статье „К вопросу о предмете и системе русского гражданского уложения“ находит следы этой системы и в изложении наших гражданских законов, и, затем, предлагает приблизительно в этой же системе, с некоторыми изменениями, разработать и наше будущее гражданское уложение, которое, по его мнению, должно быть изложено в такой системе: сперва в нем должны быть, в виде введения, изложены общие положения о существе и пространстве гражданских прав; об их установлении и прекращении; о их предохранении и восстановлении; о применении законов и обычаев по отношению к гражданским правам и о толковании законов и актов; затем, все остальное содержание уложения должно быть распределено в порядке трех книг: 1) о праве лиц, куда должны войти также постановления о правах семейных и опеке; 2) о праве на имущества, куда должны войти не только постановления об имущественных правах, но и постановления о способах их приобретения, как-то: о дарении, пожертвовании, наследовании и завещании, и 3) о праве по обязательствам. По мнению профессора Пахмана, эта система представляется и шире, и научнее, и нагляднее, чем система изложения гражданского права, выработанная германскими пандектистами и усвоенная уложением саксонским. Научнее эта система сравнительно с системой германской представляется потому, что в этой последней нет будто бы общего основания классификации, коренящегося в различии объектов прав. Шире, затем, эта система сравнительно с системой германской представляется, во-1-х, потому, что в этой последней системе главное место отведено праву имущественному; праву же личному не придано самостоятельного значения, и во-2-х, потому, что даже из прав имущественных праву вещному придано слишком узкое значение в смысле прав только на вещи физические, но не на права, вследствие чего в этой системе и не оказывается места правам авторским и правам на привилегии на открытия и изобретения. Высказав эти соображения, профессор Пахман признает, однако же, и за системой германской значительные научные достоинства, заключающиеся, во-1-х, в строгом проведении различия между институтами гражданского права, как формами прав приобретаемых, и во-2-х, в строгой последовательности рассмотрения отдельных институтов гражданского права, удовлетворяющей тому общему правилу научной системы изложения, которое предписывает в рассмотрении явлений восходить от более простых к более сложным, вследствие чего в ней и предшествует изложение институтов прав вещных и обязательственных, как более простых, изложению институтов прав семейного и наследственного, как более сложных (Жур. гр. и уг. пр., 1882 г., кн. 8, стр. 214—220). Вряд ли, впрочем, и упрек в узкости, делаемый Пахманом этой системе, представляется основательным. Правда, в уложении саксонском действительно недостаточно развито учение о правах личных, а также напрасно сужены и определения об объектах прав, включением в них постановлений только о физических вещах; но дело в том, что эти недостатки саксонского уложения легко могут быть поправлены, посредством надлежащего развития первых из этих определений и дополнения вторых, включением в них постановлений о правах, как объектах прав, без всякого нарушения стройности и последовательности самой системы.
Нельзя не согласиться с замечанием профессора Шершеневича, сделанным им в его статье „О системе гражданского права“, относительно
