раздельных, если не на основании 394 ст., то на основании статьи предыдущей, как имущества по самому их существу представляющиеся имуществами нераздельными, как не могущие подлежать раздроблению на такие части, из которых каждая могла бы составлять особый предмет владения. Нельзя только по отношению признания неделимыми железных дорог не заметить еще, как, впрочем, объяснил уже и сенат (реш. 1901 г. № 59), что за такие дороги могут быть признаваемы вообще дороги, предназначаемые для общего пользования, но никак не дороги, или подъездные пути, принадлежащие лицам частным и устроенные ими для каких-либо их частных надобностей, как, напр., для подвоза по ним лесных материалов на принадлежащие им лесопильные заводы, почему вполне допустимой должна считаться продажа со стороны их собственников и каких-либо их отдельных частей и при них каких-либо отдельных строений, как имущества движимого, каковое заключение сената было признано вполне правильным и в юридическом обозрении Журнала Вестник Права (1901 г. кн. 8, стр. 210).
О разделении, затем, вещей движимых на делимые и неделимые наш закон совсем не упоминает и едва ли только не в некоторых постановлениях устава кредитного можно найти указания на то, что мысль о возможности такого разделения ему небезызвестна. Так, во-1-х, в 91 ст. раздела II этого устава говорится, что передача бессрочных государственных долгов хотя и допускается, но с тем, чтобы капиталы при этом не были раздробляемы на суммы менее тридцати рублей; в каковых пределах 112 ст. допускается раздробление их на части, и затем переход их по наследству, и во-2-х, в 38 ст. раздела III этого же устава указывается, что капиталы по именным непрерывно доходным билетам хотя и могут быть передаваемы полностью или по частям, но с тем чтобы при этом они не были раздробляемы на части, меньшие суммы, определяемой нарицательным достоинством непрерывно доходных билетов. Несмотря на отсутствие в нашем законе общих правил о разделении вещей движимых на делимые и неделимые, из наших цивилистов Мейер (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 132), Победоносцев (Курс гр. пр., изд. 4, т. I, стр. 46), Шершеневич (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 115) и Гамбаров в его статье „Вещь“ (Словарь юрид. и государ. наук, т. 1, стр. 1805), высказываются за применимость этого разделения к вещам движимым и по нашему закону, что нельзя не признать совершенно основательным ввиду того, что разделение это вызывается и обусловливается не столько законом, сколько самым существом различных вещей, что признано даже и самим законом в правиле 393 ст. по отношению имуществ недвижимых. В самом деле, статьей этой по существу неделимыми признаются такие недвижимые имущества, которые не могут быть разделяемы на такие части, которые могли бы быть предметом особого владения. Хотя определение это представляется далеко неточным, вследствие того, что в основание его положен неопределенный признак, но, несмотря на это, оно имеет значение в том отношении, что указывает на усвоение нашим законам того принципа, что имущества у нас могут быть признаваемы за нераздельные не только те, которые прямо указаны, как таковые в законе, но также и те, которые представляются таковыми по их природе или существу, или, как заметил, Шершеневич, что и по нашему закону неделимость вещей может проявляться, как неделимость законная, так и как неделимость естественная (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 116). Принятие, затем, законом в основание определения последних недостаточно определенного признака не может, конечно, влечь за собой извращения самого понятия неделимых вещей, вследствие чего за таковые должны быть принимаемы вещи нераздельные именно по самой их природе или существу
