чтении и этого закона, нельзя также не признать, что и он собственно никакого отношения к вопросу о допустимости или недопустимости распространительного применения исключительных законов не имеет, так как в нем говорится не о пространстве действия этих законов, но только о силе Высочайших указов, издаваемых в разрешение каких-либо частных дел, т. е. о силе таких сепаратных указов, которые, по совершенно справедливому замечанию профессора Градовского, в силу 67 ст. I т. зак. основ., могут иногда даже вовсе и не иметь силы закона в тех случаях, когда бы они или не были надлежащим порядком обнародованы, или же когда бы в них не было прямо изъяснено, что действие их должно распространяться на будущее время (Начала рус. госуд. пр., т. I, стр. 141). Таким образом, ссылка сената и на этот последний закон представляется неудачной; на другие же законоположения, которые могли бы служить подкреплением его заключения о недопустимости распространительного применения исключительных законов путем аналогии он не указывает, да и не мог указать по той простой причине, что таких законоположений, в которых было бы выражено прямое воспрещение относительно распространительного применения исключительных законов и на самом деле в нашем своде законов найти нельзя. Между тем, там, где распространительное применение исключительных законов действительно не должно иметь места, воспрещение относительно его допустимости и выражено прямо в законе, как напр., в уложениях итальянском (art. 4) и саксонском (§ 26), в которых прямо сказано, что законы, составляющие исключения из общих правил, распространяются только на случаи, ими предусмотренные. Ввиду отсутствия в наших законах подобного прямого воспрещения допустимости распространительного применения таких исключительных законов, которые по их существу могут быть относимы к сфере jus singulare права римского, нельзя не признать, что собственно легальных оснований недопустимости распространительного применения этих законов у нас не существует, следовательно, что и мнение сената, и наших цивилистов о недопустимости распространительного их применения опоры, по крайней мере в законе, не имеет. Если, затем, в видах разрешения вопроса о допустимости распространительного применения у нас законов исключительных, а также карательных и запретительных, принять во внимание то обстоятельство, что вследствие казуистичности нашего свода законов в нем и эти законы, как постановленные по соображении только отдельных частных случаев, выражены не в виде постановлений, могущих иметь исчерпывающее значение, то в конце концов ничего более не останется, как принять к руководству положения, высказанные в его разрешение профессором Броше и повторенные отчасти нашим процессуалистом Буцковским, или признать, что распространительное применение этих законов должно быть допускаемо и у нас, за исключением тех случаев, когда распространительное применение такого закона представляется невозможным или по самому его существу, или же когда на него указано taxative в самом законе, как на изъятие, не подлежащее поэтому распространительному применению. Сенат, высказав мысль о недопустимости вообще распространительного применения исключительных законов у нас, на самом деле в его практике далеко не следовал этому положению в отдельных случаях и нередко допускал распространительное применение, не только законов исключительных и таких, которые составляют изъятия из правил общих, но и законов карательных и запретительных, с примерами каковых отступлений мы не раз будем иметь случай встретиться в настоящем труде и, притом, с такого рода примерами, когда сенат совершенно основательно допускал эти отступления.
24
ВВЕДЕНИЕ.
