и действии прежних законов, изданных до его составления, а приводит их только в единообразие и порядок.
Все эти узаконения указывают, однако же, собственно только на то, что нашими законами требуется, чтобы при совершении актов было производимо надлежащее удостоверение, что лица, приступающие к их совершению, находятся в уме и памяти; но несмотря на это, а также и на то, что в них не указывается, как на последствие совершения акта лицом, не обладавшим здравым умом и памятью в момент его совершения, на его недействительность, представляется возможным, ввиду данных, представляемых комбинацией 1016, 1017 и 699 ст. X т., прийти к тому заключению, что сделки эти могут быть поражаемы недействительностью. Именно, в 1016 ст. повторяется собственно то же требование по отношению совершения духовных завещаний, которое предъявляется только что приведенными узаконениями по отношению совершения актов вообще, т. е. чтобы духовные завещания были совершаемы лицами, состоящими в здравом уме и твердой памяти, а следующей 1017 ст. объявляются недействительными завещания, составленные лицами во время их умопомешательства, в каковой статье следует, конечно, видеть, как это полагает совершенно справедливо и Карнович, высказывающийся за возможность признания недействительными завещаний, составленных лицами, находившимися, между прочим, и в состоянии опьянения (Жур. Мин. Юст., 1868 г., кн. 6, стр. 548), ничто иное, как санкцию точного соблюдения статьи предыдущей, духовные же завещания, как один из способов приобретения прав на имущество постановлением 699 ст. совершенно уравниваются с другими способами: выделом, дарением, куплей-продажей, меной и другими договорами и обязательствами, из чего возможно заключить, что точное соблюдение одинаковых требований, предъявляемых законом по отношению совершения как духовных завещаний, так и других актов, должно быть и санкционировано законом одинаковым образом, или, другими словами, что несоблюдение их, как при совершении духовных завещаний, так и других сделок, должно сопровождаться одними и теми же последствиями, т. е. служить основанием к признанию их недействительными.
Далее, закон правилом 381 ст. X т. предписывает глухонемых и немых оставлять вообще под опекой до достижения ими полного совершеннолетия, т. е. 21 года, после чего предписывает подвергать всех их освидетельствованию в порядке, установленном для освидетельствования безумных и сумасшедших и, затем, предоставляет право управлять и распоряжаться имуществом наравне с совершеннолетними только тем из них, которые до освидетельствовании оказались бы способными свободно излагать свои мысли и изъявлять свою волю; над остальными же, которым по освидетельствовании, напротив, оказалось бы опасным предоставить такое право, предписывает, по предъявлении об этом правительствующему сенату, назначать попечительство, а над необученными грамоте и лишенными всяких средств приобретать понятия и выражать свою волю учреждать даже опеку, к учреждению каковых, а также и порядку их действия предписывает, затем, применять правила, установленные в отношении порядка учреждения и действия опеки и попечительства над малолетними и несовершеннолетними.
Рассмотрев значение этого постановления по отношению дееспособности глухонемых и немых, сенат совершенно основательно высказал следующие заключения: во-1-х, что глухонемые и немые в отличие от прочих лиц, даже и по достижении ими совершеннолетия, должны быть признаваемы столь же недееспособными, как и малолетние, до тех пор пока по освидетельствовании их в установленном порядке, им не будет предоставлено право пользования гражданскими правами, и во-2-х, что вслед-
