точному разуму действующих законов, а в случае их неполноты, неясности, недостатка или противоречия основывать решения на общем смысле законов“. Различие в определении пространства прав, предоставляемых по отношению объяснения и применения закона тою и другою из этих статей, очевидно, между тем, обе они суть законы действующие; но, несмотря на это обстоятельство, противоречия между ними видеть нельзя, вследствие того, что определение, выраженное в 9 ст. уст. гр. суд. по месту, занимаемому ею в особом отделе законодательства, предназначенном для руководства только судебным местам нового устройства, должно быть почитаемо за изъятие из 65 ст. зак. основ., как правила общего; вследствие чего, по издании новых судебных уставов, эта последняя статья должна быть почитаема обязательной для руководства только или судебных мест прежнего устройства, или же учреждений административных. Подтверждением этому положению могут, затем, служить также и те правила закона, в которых указывается порядок действия различных учреждений, в случаях обнаружения ими при разрешении дел неясности или недостатка закона. Так, 7 статьей II т. учр. мест. судеб. установ. преж. уст. только судебным местам прежнего устройства воспрещается разрешать дела в случаях неимения для их разрешения ясного закона, а 475 статья II т. общ. губ. учр. изд. 1892 г. предписывает губернским правлениям в случае сомнения насчет прямого смысла какого-либо закона испрашивать разъяснения от правительствующего сената, между тем, как новым судебным установлениям 10 статьей уст. гр. суд., напротив, прямо воспрещается останавливать решение дел под предлогом неполноты, неясности, недостатка или противоречия законов. А так как цель настоящего моего труда заключается в том, чтобы дать нашей новой судебной практике пособие в отношении объяснения и применения наших гражданских законов, то в видах достижения этой цели, будет совершенно достаточно остановиться на рассмотрении тех прав, которые в этом отношении предоставляет ей 9 ст. уст. гр. суд.
Нельзя, конечно, умолчать о том, что вопрос о существе и пространстве этих прав был подвергаем уже более или менее подробному рассмотрению не только в нашей юридической литературе, но и в решениях самих судебных установлений, и, главным образом, решениях сената. Одним из первых, кто обратил внимание в нашей юридической литературе на вопросы о тех правомочиях в отношении объяснения и применения закона, которые предоставляются судебным местам правилом 9 ст. уст. гр. суд., был Градовский, который в его статье: „О судебном толковании законов по русскому праву“ объяснил в этом отношении следующее: во-1-х, что в случае простой неясности закона, происходящей от неудачной его редакции, неверно выражающей мысль законодателя, суду должно принадлежать право выяснения точного смысла закона, согласного с целью и намерением законодателя; во-2-х, что в случае неполноты закона, когда закон по буквальному смыслу представляется несоответствующим намерению законодателя в том отношении, что не охватывает всех случаев, могущих подпадать под его определение, суду должно принадлежать право распространительного толкования закона, т. е. применения его к случаям, прямо в нем не указанным; в-3-х, что в случае недостатка закона, т. е. в том случае, когда в видах определения подлежащего разрешению суда спорного правоотношения никакого постановления в законе нет, суду должно принадлежать право восполнять недостатки закона по аналогии, руководствуясь при этом правилом — ubi eadem legis ratio, ibi eadem leges dispositio, т. е основываться на том предположении, что если бы законодатель предвидел такой случай, то он по тождеству юридического основания высказался бы в отношении его определения таким же образом, каким он
