предмету относящиеся, настолько солидной разработке, что нам остается здесь воспользоваться только результатами их трудов.
Прежде всего, из наших публицистов Градовский в его статье „О действии законов во времени“ подвергает весьма резкой критике самое содержание правил 60 и 61 ст. I т. зак. основ., содержащих общий принцип о необратном действии законов у нас, на том основании, что указанные в последней из этих статей случаи исключений из этого принципа, когда закон, вопреки этому принципу, может иметь обратное действие, выражены настолько обще и неопределенно, что могут колебать его силу и действие, как принципа, долженствующего иметь безусловное значение, вследствие того, что сто̀ит только, в силу этих исключений, сказать в новом законе, или что действие его распространяется на прежнее время, или же, что он есть закон не новый, а только пояснительный. Значение собственно принципа недопустимости обратного действия закона заключается, по мнению Градовского, в том, что новый закон не может быть применяем к фактам и деяниям, совершавшимся до его обнародования, каковое заключение подтверждается и самым текстом 60 ст., в которой сказано, что сила закона не распространяется на деяния, совершившиеся до его обнародования. По отношению, затем, действия этого принципа собственно в области гражданского права следует, по мнению, Градовского, принимать его в том значении, что новый закон не может поражать собственно прав, приобретенных на основании прежнего закона. Положение это должно быть понимаемо в том смысле, что в области гражданского права обратное действие закона может выражаться во всех тех случаях, когда новым законом поражается бытие права в его субъективно-конкретной форме, т. е. в форме права приобретенного отдельными лицом, в то время, как бытие права в его объективной форме или в форме какого-либо целого юридического института остается неприкосновенным. В силу этого положения, за каждым лицом, по мнению Градовского, должно быть признано право требовать, чтобы все законные действия, совершенные им ввиду приобретения известного права сохраняли свои последствия, пока существует самый институт, устанавливающий эти права (Жур. гр. и уг. пр., 1873 г., кн. 4, стр. 2—4, 6, 11 и 23). И, по мнению Коркунова, применение принципа о необратном действии закона вызывается необходимостью, как в видах обеспечения авторитета самого закона, так равно и прочности приобретенных на основании закона прав (Лекции по общей теории права, стр. 308). Несмотря, однако же, на столь веские и серьезные основания необходимости допущения действия этого принципа, вряд ли можно признать упрек, делаемый Градовским собственно нашему закону за допущение им случаев исключений из этого принципа, вполне основательным, вследствие того, как справедливо замечает Малышев, что подобные случаи исключений допускаются не только и другими законодательствами, как, напр., правом римским и уложением саксонским, но и многими цивилистами, как, напр., Унгером, Лораном и другими. Дело только в том, чтобы указанные в законе случаи исключений из этого принципа применялись правильно и осмотрительно, или чтобы под видом законов пояснительных не проскальзывали законы новые, что, однако же, по мнению Малышева, представляется вполне возможным у нас, при принятом у нас порядке издания свода законов и приложений к нему, когда в них вносятся нередко положения, заимствованные из отдельных законоположений в другой редакции. На самом деле, по справедливому замечанию Малышева, в допущении обратного применения законов пояснительных нельзя собственно видеть даже исключения из принципа недопустимости обратного действия закона, на том основании, что такой закон не есть
