ОТДѢЛЬНЫЕ ДОГОВОРЫ. 37$ щества поклажедателя съ публичнаго торга, а также доказательство того, что поклажа была совершена по торговлѣ, какъ поклажа торговая (рѣш. 1870 г. ,№ 1116’; 1871 г. Лі 1128), и, въ-9-хъ, что содержатели яостоялыхъ, дворовъ обязаны отвѣчать за пропажу вещей пріѣзжихъ даже и тогда, когда онѣ не были сданы на храненіе имъ (рѣш. 1871 г. Лі 890). Кромѣ этого, сенатъ далъ нѣкоторыя объясненія тѣхъ случаевъ, когда сохранная расписка можетъ быть признаваема выданной вмѣсто заемнаго обязательства, указавъ: во-1-хъ, что признаваема сохранная расписка выданной вмѣсто заемнаго обязательства вообще можетъ быть только вслѣдствіе указанія на это одной изъ сторонъ и требованія о признаніи ея таковой (рѣш. 1870 г. Л» 654; 1874 г. Л» 720) и, притомъ, только тогда, когда это указаніе ихъ ими доказано (рѣш. 1808 г. .V: 89; 1809 г. Лі 95; 1874 г. Лі 707), когда опа только и можетъ быть принимаема въ значеніи доказательства долгового обязательства, а не поклажи (рѣш. 1872 г. Лі—308; 1875 г. Лі 788); во-2-хъ, что сохранная расписка, писанная безъ соблюденія установленныхъ закономъ формальностей, все же можетъ быть признаваема за заемное обязательство (рѣпъ 1808 г. Лі 924; 18(59 г. Лі 577) и, въ-8-хъ, что въ доказательство выдачи ея вмѣсто долгового обязательства могутъ быть принимаемы и показанія свидѣтелей (рѣш. 1878 г. Лі 957; 1877 г. Лі 338).
Что касается, прежде, опредѣленія договора поклажи у насъ, то въ виду того обстоятельства, что и нашъ законъ, хотя и не содержитъ въ себѣ его опредѣленія, но какъ на способъ его совершенія указываетъ на передачу отдаваемаго на храненіе имущества его поклажепринимателю, нельзя не считать правильнымъ опредѣленіе его, даваемое тѣми изъ нашихъ цивилистовъ, какъ Мейеромъ, Думашевскимъ, Шершеневичемъ и другими, которые опредѣляютъ его, какъ договоръ реальный, не могущій возникать вслѣдствіе одного соглашенія о дачѣ на храненіе имущества однимъ лицомъ другому, какъ указано въ уложеніи саксонскомъ, могущаго открывать имъ право требовать его исполненія другой стороной, на что прямо указалъ ІІІер-шеневичъ. Если и можно признавать за ними какое-либо право въ этихъ случаяхъ, то развѣ только право требовать убытки другъ отъ друга въ случаѣ его неисполненія кѣмъ-либо изъ нихъ, предоставляемое имъ въ этихъ случаяхъ уложеніемъ саксонскимъ, въ тѣхъ, впрочемъ, только случаяхъ, когда бы которой-либо изъ нихъ были понесены издержки, или на приготовленія къ принятію поклажи, или на приготовленія къ ея передачѣ, и а основаніи общихъ правилъ закона о вознагражденіи за убытки, причиненные дѣйствіями одного лица другому. Подкрѣпленіемъ правильности такого опредѣленія этого договора, помимо того, что оно можетъ быть основываемо на постановленіяхъ нашего закона о его совершеніи, можетъ служить также и то обстоятельство, что оно вполнѣ соотвѣтствуетъ самому существу его, вслѣдствіе чего, быть можетъ онъ опредѣляется такимъ же образомъ* какъ договоръ реальный, правомъ римскимъ и уложеніемъ итальянскимъ.
Хотя нашъ законъ заключаетъ въ себѣ далеко недостаточное опредѣленіе и того имущества, которое можетъ быть признаваемо у насъ за возможный предметъ поклажи, но, несмотря на это, и въ виду того, что онъ не заключаетъ въ себѣ общаго опредѣленія въ этомъ отношеніи, а даетъ только въ видѣ примѣра указаніе на нѣкоторыя изъ движимыхъ вещей, могущихъ быть отдаваемыми на сохраненіе, и нельзя не признавать совершенно правильнымъ указаніе въ этомъ отнонгсніи, данное изъ нашихъ цивилистовъ, въ особенности Змирловымъ и Шершеневичемъ, которые утверждаютъ, что за возможные предметы у насъ этого договора слѣдуетъ признавать всякія движимыя вещи, какъ индивидуально опредѣленныя, такъ п замѣнимыя родовыя, лишь бы только онѣ были при ихъ отдачѣ на храненіе точно опредѣлены и какъ бы индивидуализированы, и въ
