ЗВ4 ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ. собственности на имѣніи, въ нихъ записанныя за извѣстными лидами, указываетъ, во 1-хъ, на Указъ 8 іюня 1789 г., показанный въ числѣ источниковъ 1 ст. закон. межев., въ которомъ, между прочимъ, сказано, что планъ и межевая книга „будутъ служить каждому за настоящую на землю его крѣпость", каковыя слова исключаютъ возможность признавать за ними значеніе только граничнаго документа; во 2-хъ, па 539 и 724 ст. зак. межев., по силѣ которыхъ каждый получившій межевой актъ долженъ. оставаться въ твердой надеждѣ, что владѣніе его, утвержденное государственнымъ межеваніемъ, никакой перемѣнѣ подвержено не будетъ, и межевые акты, выданные на имѣнія, деревни и пустоши, обмежеванныя во время генеральнаго межеванія, должны служить па будущее время несомнѣннымъ и непоколебимымъ доказательствомъ владѣнія примежеванныхъ къ селенію или пустоши земель и, въ 3-хъ, на Именной Указъ 21 Іюля 1839 г., показанный нъ числѣ источниковъ правила 659 ст. закон. межев., въ которомъ прямо выражено, что и межевые акты полюбовнаго межеванія, т.-е. между прочимъ и межеванія спеціальнаго, должны быть принимаемы за безспорныя доказательства права собственности между участвовавшими въ межеваніи владѣльцами дачи. По указанію Игнатовскаго подтвержденіемъ тому положенію, что межевые акты и, притомъ, пе только межеванія генеральнаго, но также и всѣхъ другихъ, должны быть принимаемы за доказательства пе только пространства и границъ владѣній, но и нрава собственности владѣльцевъ, въ нихъ зпачущихся, могутъ служить: во 1-хъ, тѣ правила законовъ межевыхъ, въ которыхъ указывается на замѣну межевыми планами и книгами прежнихъ писцовыхъ книгъ, вслѣдствіе того, что изъ нихъ можетъ быть выводимо то заключеніе, что законодатель, допуская замѣну писцовыхъ книгъ межевыми актами, тѣмъ самымъ имѣлъ въ виду присвоить послѣднимъ то же значеніе, которое имѣли первыя, т.-е. значеніе актовъ, могущихъ удостовѣрять законность владѣнія и, во 2-хъ, на всѣ тѣ постановленія законовъ межевыхъ, которыя опредѣляютъ значеніе актовъ, какъ генеральнаго, такъ и спеціальнаго межеванія, какъ доказательствъ въ спорахъ межевыхъ и вотчинныхъ. Что касается, наконецъ, разрѣшенія этого вопроса сенатомъ, то онъ, къ сожалѣнію, въ различныхъ его рѣшеніяхъ въ разрѣшеніи его высказалъ положенія, во многомъ несогласныя между собой. Такъ, въ однихъ рѣшеніяхъ овъ неопредѣленно высказалъ, что на основаніи законовъ межевыхъ планы и межевыя книги генеральнаго межеванія не могутъ быть безусловно исключаемы изъ числа доказательствъ о правѣ собственности при производствѣ по спору о немъ въ общемъ исковомъ порядкѣ (рѣт. 1875 г., Л» 236); въ другихъ, что межевые планы сами по себѣ, при отсутствіи другихъ крѣпостныхъ документовъ, не могутъ служить безусловнымъ доказательствомъ права собственности на имѣнія (рѣш. 1878 г., № 231); въ третьихъ, что планы и межевыя книги полю-бовпаго спеціальнаго межеванія на основаніи законовъ межевыхъ, напротивъ, могутъ быть принимаемы за доказательство права собственности па имѣніе при производствѣ споровъ о немъ въ общемъ исковомъ порядкѣ (рѣш. 1876 г., Лі 481), и въ четвертыхъ, наконецъ, что межевые акты вообще не могутъ быть принимаемы за доказательство права собственности на имѣніе въ томъ случаѣ, если споръ происходитъ о принадлежности его въ цѣломъ составѣ тому или другому лицу (рѣш. 1875 г., № 1047), по могутъ быть принимаемы за доказательство съ цѣлью опредѣленія пространства владѣнія, или составныхъ частей имѣнія и принадлежностей его, если споръ идетъ не о всемъ имѣніи, а о какой-либо части его (рѣш. 1887 г., Л* 43 и 1893 г., Л» 55). Нельзя, кажется, не признать, что всѣ эти объясненія, взятыя вмѣстѣ, указываютъ на невыработаппость взгляда сената на значеніе вообще межевыхъ актовъ, какъ доказательствъ права собственности и ихъ соотношенія съ актами крѣпостными, какъ доказательствами этого нрава, что, какъ можно
