ПРАВО СОБСТВКННОСГИ. 277 щество недвижимое должно быть принимаемо, какъ мы уже замѣтили нѣсколько выше, собственно укрѣпленіе его на его пріобрѣтателемъ, за средство какового укрѣпленія, какъ мы тамъ же видѣли, пе можетъ быть принимаемъ, однакоже, обрядъ ввода во владѣніе имъ, каковое указаніе само по себѣ еще не устраняетъ, конечно, необходимости дальнѣйшаго выясненія съ положительной стороны вопроса о томъ—какой именно актъ, какъ укрѣпленіе имущества за пріобрѣтателемъ, долженъ быть признаваемъ въ значеніи дѣйствія, переносящаго на него право собственности па имущество? Въ самомъ законѣ отвѣта па этотъ вопросъ слѣдуетъ, разумѣется, искать прежде всего въ постановленіяхъ законовъ гражданскихъ и, затѣмъ, отчасти въ нотаріальномъ положеніи, какъ законѣ, опредѣляющемъ порядокъ совершенія актовъ па переходъ права собственности на имущество, каковыя постановленія ее отличаются, однакоже, къ сожалѣнію, такой опредѣлительностью, чтобы по соображеніи ихъ можно было дать прямой и точный отвѣтъ па этотъ вопросъ, каковой недостатокъ ихъ представляется тѣмъ болѣе ощутительнымъ, что самый вопросъ этотъ имѣетъ слишкомъ серьезное жизненное значеніе. Между тѣмъ, несмотря па это обстоятельство, наши цивилисты посвятили гораздо болѣе вниманія вопросу о значеніи передачи, какъ способа установленія права собственности, разрѣшеніемъ же собственно этого вопроса занимались очень немногіе изъ нихъ, и едва ли съ нѣсколько большей подробностью не одипъ только Побѣдоносцевъ, почему мы и остановимся прежде всего на разсмотрѣніи высказанныхъ имъ положеній въ его разрѣшеніе. Такъ, опъ, сперва указавъ па то, что по нашимъ законамъ, дѣйствовавшимъ до введенія у насъ новаго нотаріальнаго положенія, съ начала текущаго столѣтія, крѣпостной актъ па переходъ права собственности на недвижимое имущество получалъ значеніе совершеннаго и рѣшительнаго титула, па которомъ утверждается основаніе и пріобрѣтеніе права собственности. почему Сперанекій и былъ вполнѣ правъ, признавая купчую за Іга-ВШо зушЬоІіса или такого титула, съ моментомъ окончательнаго совершенія котораго совпадаетъ укрѣпленіе права собственности за пріобрѣтателемъ, хотя въ законахъ гражданскихъ и пе было опредѣлено положительно, съ какого собственно момента его совершенія право собственности должно было переходить къ его пріобрѣтателю: съ момента ли совершенія акта у крѣпостныхъ дѣлъ, или же съ момента передачи его въ руки пріобрѣтателю,—далѣе говоритъ, что моментъ этотъ не можетъ быть опредѣленъ съ точностью и въ настоящее время, по введеніи въ дѣйствіе, какъ новаго нотаріальнаго положенія, такъ и правилъ о вводѣ во владѣніе судопроизводства охранительнаго, такъ какъ они не указываютъ какое значеніе можетъ имѣть передача имущества въ томъ случаѣ, когда вводъ во владѣніе имъ совершенъ не былъ, хотя по нотаріальному положенію акту о переходѣ права собственности сообщается сила акта крѣпостного съ момента утвержденія его старшимъ нотаріусомъ, который обязанъ удостовѣряться, какъ въ его законности, такъ и принадлежности отчуждаемаго имущества его отчуждателю, каковой актъ, затѣмъ, уже только въ выписи выдается или лицу, его представившему, или тому, которому въ самомъ актѣ предоставлено право его получить, чѣмъ производство по утвержденію акта собственно у нотаріуса и оканчивается, по послѣ чего, если бы выпись акта нотаріусомъ была выдана пе пріобрѣтателю имущества, ова должна быть ему передана лицомъ, ее получившимъ, моментъ каковой передачи и имѣетъ самое существенное значеніе вслѣдствіе того, что съ этой передачей соединяется представленіе и о передачѣ самаго права собственности на отчужденное ему имущество, почему и слѣдуетъ считать, что право собственности на пего должно переходить къ его пріобрѣтателю въ моментъ передачи ему акта его отчужденія (Курсъ гр. пр., изд. 4, т. I, стр. 275—276, *278, 284—285, 330 и 332). Хотя и нельзя при-
