204 ПРАВО сокствкнности. далѣе признаетъ, самъ не замѣчая того, что его заключеніе ведетъ къ смѣшенію этого условія давностнаго владѣнія съ условіемъ непрерывности владѣнія, что дѣйствія эти имѣютъ значеніе главнымъ образомъ въ томъ отношеніи, что ими прерывается владѣніе имуществомъ давностнаго владѣльца, а, слѣдовательно, не нарушается только спокойное владѣніе имъ. Все это указываетъ, что и этотъ взглядъ па значеніе спокойнаго владѣнія, какъ особаго условія давностнаго владѣнія, какъ взглядъ, ведущій къ отождествленію его съ условіемъ непрерывности владѣнія, все равно лишаетъ его самостоятельнаго значенія, какъ особаго условія давностнаго владѣнія, такъ же точно, какъ это дѣлаетъ и взглядъ ему противоположный, отождествляющій его съ условіемъ безспорности владѣнія. Нельзя, кажется, не признать, что соображенія, приведенныя сторонниками этого послѣдняго взгляда въ подкрѣпленіе его, не отличаются особенной убѣдительностью, какъ это показалъ Энгельманъ, и что болѣе согласнымъ со смысломъ закона представляется приравненіе условія владѣнія спокойнаго къ непрерывности фактическаго владѣнія, почему и опредѣляемо оно должно быть скорѣе, какъ владѣніе фактически непрерванное окончательнымъ отнятіемъ или лишеніемъ давностнаго владѣльца обладанія имуществомъ. О неправильности, наконецъ, еще квалификаціи этого условія владѣнія, данной Любавскимъ, кажется, и говорить нечего, въ виду того обстоятельства, какъ объяснилъ Побѣдоносцевъ, что нашъ законъ не придаетъ никакого значенія но отношенію силы давностнаго владѣнія тому обстоятельству—было ли оно начато насильственно или нѣтъ.
Не выражено, затѣмъ, въ законѣ опредѣленія также и третьяго условія давностнаго владѣнія или непрерывности владѣнія въ теченіе установленнаго закономъ срока давности, вслѣдствіе чего, быть можетъ, и относительно установленія опредѣленія этого условія давностнаго владѣнія мнѣнія нашихъ цивилистовъ представляются также несогласными между собой. Такъ, нѣкоторые изъ нихъ, какъ напр., Варадиповъ считаетъ возможнымъ признавать въ наличности это условіе но отсутствію въ каждомъ конкретномъ случаѣ давностнаго владѣнія обстоятельствъ, могущихъ прерывать его продолженіе, что можетъ давать ионодъ къ тому заключенію, что по его мнѣнію понятіе непрерывности можетъ подлежать опредѣленію, главнымъ образомъ, со стороны отрицательной, по соображеніи отсутствія фактовъ, ему противоречащихъ или могущихъ прерывать его осуществленіе, за каковые факты онъ считаетъ: во 1-хъ, прекращеніе фактическаго владѣнія владѣльца имуществомъ, и во 2-хъ, предъявленіе къ пему спора или тяжбы объ этомъ имуществѣ (Изслѣд. объ имущ. пр., выи. 2, стр. 116). Точнѣе опредѣляетъ понятіе этого условія давностнаго владѣнія Мейеръ уже со стороны ноложительной, какъ такого постояннаго владѣнія вещью, при которомъ давностный владѣлецъ не перестаетъ владѣть ею въ теченіе всего установленнаго закономъ срока давности юридически, т.-е. когда онъ все это время стоитъ въ такомъ къ ней отношеніи, что всегда имѣетъ возможность осуществить владѣніе ею, хотя бы на самомъ дѣлѣ фактически и не осуществлялъ его безпрерывно, и когда въ то же время не вступали во владѣніе ею на себя, и чѣмъ не прекращали его владѣнія ни стороннія лица, пи собственникъ вещи (Руе. гр. пр., изд. 2, т. II, стр. 66—67). Такое же опредѣленіе понятія непрерывности владѣнія даетъ и Куницынъ, какъ такого постояннаго владѣнія, которое не переходитъ въ теченіе всего срока давности къ другому лицу, все равно—къ собственнику имущества или же къ лицу постороннему, какъ такое же вполнѣ самостоятельное владѣніе па себя, безъ чего одно только временное неосуществленіе владѣнія со стороны владѣльца не можетъ быть почитаемо за обстоятельство, его прекращающее, также точно, какъ давность владѣнія пе должна считаться прерванной и
