58 ОСНОВАНІЯ ВОЗНИКНОВЕНІЯ ПРАВЪ СЕМЕЙНЫХЪ. узаконеній, показанномъ въ числѣ источниковъ правила 119 ст. X т., опредѣляющаго какія изъ дѣтей должны быть признаваемы дѣтьми законными, и именно въ Высочайше утвержденномъ 12 Ноября 1817 г. Мнѣніи Государственнаго Совѣта по дѣлу Маіорши Мейеръ—„О перасторжепіи браковъ по смерти одного изъ супруговъ и о распространеніи давности на дѣла бракоразводныя11, къ которомъ Государственный Совѣтъ призналъ законными вторую жену Мейера и дочъ его, родившуюся отъ этого брака, и спора противъ ихъ законности не допустилъ па томъ основаніи, что разъ при жизни обоихъ супруговъ ни жалобъ, ни доносовъ о незаконности ихъ брака не было, послѣ смерти одного изъ нихъ пи отъ наслѣдниковъ, ни отъ другихъ лицъ жалобъ на незаконность ихъ брака принимать не слѣдуетъ, на томъ основаніи, что Доводъ умершаго отъ живой, или мертвой жены существовать не можетъ. Изъ этого узаконенія съ полной очевидностью явствуетъ, что построеніе его на такомъ основаніи является слѣдствіемъ полнаго смѣшенія прекращенія брака вслѣдствіе развода и вслѣдствіе его недѣйствительности, а также смѣшенія его оспариваемости и недѣйствительности абсолютной, вслѣдствіе того, что какъ домогательство о его расторженіи, такъ и оспариваемость его могутъ представляться дѣйствительно ненужными по его прекращеніи, смертью одного изъ супруговъ, а также, что только и извѣстная давность погасительная можетъ считаться допустимой только но отношенію предъявленія этихъ домагательствъ, но не по отношенію констатированія абсолютной недѣйствительности брака, вслѣдствіе того, что но самому значенію этой недѣйствительности, дѣлающей его ничтожнымъ съ самаго начала и какъ бы не бывшимъ, не можетъ быть и рѣчи о какой-либо давпости по отношенію ея наступленія. Если, затѣмъ, принять во вниманіе еще то обстоятельство, что примѣненіе положенія, установленнаго въ этомъ узаконеніи, къ дѣйствію безусловной недѣйствительности брака, должно непремѣнно сопровождаться не только самыми абсурдными послѣдствіями, въ родѣ, напр., допущенія не только двойныхъ браковъ, но и прямо полигаміи и поліандріи между лицами христіанскихъ вѣроисповѣданій, а также браковъ лицъ, состоящихъ между собой въ самыхъ близкихъ степеняхъ родства, въ родѣ брака отца съ дочерью, но даже полной отмѣной установленныхъ въ законѣ, какъ ограниченій въ отношеніи правоспособности вступать въ бракъ тѣхъ, или другихъ лицъ, такъ и всякихъ условій, выставляемыхъ закономъ въ значеніи условій, необходимыхъ для допустимости заключенія браковъ. Въ виду уже возможности такихъ послѣдствій примѣненія положенія, выставленнаго въ этомъ узаконеніи, едва ли не слѣдуетъ скорѣе считать болѣе правильнымъ разрѣшеніе занимающаго насъ недоразумѣпія въ смыслѣ, указанномъ Саратовской судебной палатой, или въ смыслѣ признанія того, что и у пасъ тѣ браки, которые должны быть признаваемы безусловно недѣйствительными, должны считаться таковыми въ силу самаго закопа и безъ признанія ихъ таковыми приговоромъ духовнаго суда, который поэтому и долженъ имѣть значеніе только офиціальнаго констатированія наличности его недѣйствительности, но никакъ не значеніе юридическаго факта, вызывающаго недѣйствительность его. Уложеніе германское, по крайней мѣрѣ, если и допускаетъ признаніе брака ничтожнымъ, какъ недѣйствительнаго безусловно, вслѣдствіе предъявленія иска о его ничтожности, то только въ видѣ, такъ сказать, дополнительнаго средства признанія его таковымъ, когда онъ не былъ признанъ таковымъ, но пока онъ не прекратился, изъ чего само собой слѣдуетъ то заключеніе, что ничтожнымъ бракъ долженъ считаться ірзо ^іге съ самаго начала, а что признаніе его таковымъ со стороны власти должно имѣть значеніе только акта, констатирующаго его ничтожность, не болѣе. Помимо этого, подкрѣпленіемъ тому, что занимающее насъ недоразумѣніе должно бытъ разрѣшаемо и у насъ скорѣе въ смыслѣ, указанномъ Саратовской судебной палатой, и несмотря
