12 ОСНОВАНІЯ ВОЗНИКНОВЕНІЯ ПРАВЪ СЕМЕЙНЫХЪ. одинъ изъ важнѣйшихъ актовъ бракосочетанія, послѣ чего утверждаетъ, что необходимою составною частью совершенія брака является въ бракахъ церковныхъ—совершеніе таинства вѣнчанія, а въ бракахъ гражданскихъ—объявленіе органами публичной власти о томъ, что бракъ состоялся. Указавъ, затѣмъ, что у насъ для всѣхъ вѣроисповѣданій, какъ христіанскихъ, такъ и нехристіанскихъ единственной и исключительной формой брака является бракъ церковный, совершенный посредствомъ вѣнчанія, какъ на изъятіе у пасъ изъ этого правила указываетъ на бракъ раскольниковъ, но отношенію совершенія котораго законъ нашъ, по его мнѣнію, допускаетъ бракъ гражданскій, совершеніе котораго законъ не дѣлаетъ, однакоже, для нихъ обязательнымъ, а предоставляетъ на ихъ волю, признавая его, только въ случаѣ его несовершенія ими, не имѣющимъ силы и не могущимъ влечь за собой юридическихъ послѣдствій, связанныхъ съ законнымъ бракомъ. Особенность этого гражданскаго брака, въ томъ видѣ, какъ онъ введенъ у насъ, заключается, по его замѣчанію, въ томъ, что законъ нангъ собственно совершенно игнорируетъ браки раскольниковъ и относится совершенно безразлично къ тому—былъ ли онъ совертепъ прежде, или послѣ записки его въ полицейскомъ, или волостномъ правленіи, хотя собственно редакція сго дастъ оо-водъ предполагать, что введеніемъ этой записи его имѣлось въ виду придать бракамъ раскольииковъ въ гражданскомъ отпошепіи силу и послѣдствія законнаго брака, вслѣдствіе чего и нельзя не признавать, что бракъ раскольниковъ не совершается, а только удостовѣряется запиской его въ метрическія книги полицейскими, или волостными правленіями, подкрѣпленіемъ какового положенія можетъ служить, по его мнѣнію, то обстоятельство, что, съ одной стороны, записка въ книгу брака незаконнаго и недѣйствительнаго не дѣлаетъ его законнымъ, а съ другой, что несоблюденіе правилъ закона для записки его въ книги не разрушаетъ его силы, изъ чего, по его мнѣнію, несомнѣнно слѣдуетъ тотъ выводъ, что законъ смотритъ па записку его въ книгу только какъ на доказательство его совершенія, но не связываетъ съ ней самаго установленія брака. Относительно, затѣмъ совершенія собственно церковныхъ браковъ у различныхъ вѣроисповѣданій Кавелинъ ограничивается повтореніемъ собственно положеній, установленныхъ самнмъ закономъ (Журн. гр. и уг. пр. 1884 г., кн. 4, стр. 40—46). Кромѣ этого, онъ въ другомъ мѣстѣ этого сочиненія его но поводу самаго существа брака утверждаетъ, что въ виду того, что однимъ изъ условій его совершенія нашимъ закономъ выставляется добровольное и непринужденное согласіе на вступленіе въ него обѣихъ сторонъ, нельзя не признавать, что онъ подходитъ у насъ подъ условія договора. По поводу, затѣмъ, еще значенія у пасъ сговора, или обѣщанія вступить въ бракъ онъ замѣчаетъ, что оно у пасъ можетъ имѣть только нравственное значеніе, почему оно можетъ быть свободно измѣняемо во всякое время и почему оно не можетъ быть облекаемо у насъ въ форму юридическаго обязательства, и исполненіе его не можетъ быть обезпечиваемо какими-либо способами, такъ какъ всѣ такія условія должны считаться ничтожными, и почему и отказъ отъ его исполненія со стороны жениха, или невѣсты, или ихъ родителей не только не можетъ влечь за собой ихъ отвѣтственности за убытки передъ другой стороной, ею отъ этого понесенпые, но даже не можетъ давать этой послѣдней сторонѣ права требовать обратно сдѣланные ею но случаю предполагавшагося брака нодарки сторонѣ, отказавшейся отъ вступленія въ него (Журн. гр. и уг. пр. 1884 г., кн. 3, стр. 20—22). Шершеневичъ, напротивъ, сперва даетъ опредѣленіе брака, который, по его мнѣнію, съ точки зрѣнія юридической, есть союзъ мужчины и женщины съ цѣлью сожительства, основаппый па взаимномъ соглашеніи и заключенный въ) установленной формѣ. Въ виду того, что бракъ, но его мнѣнію, представляется основаннымъ па взаимномъ соглашеніи, одъ является такой же
