потому должны быть подсудны мировым учреждениям по цепе иска. Наниматель же имеет по отношению к хозяину имущества право пользования его вещью, а как право пользования есть составная часть права собственности, то, следовательно, арендатор имеет вещное право на имущество хозяина. По поводу этого права могут возникать споры, как между хозяином и нанимателем, так и между этими последними с третьими лицами; поэтому, и необходимо определить с точностью подсудность этих споров. Сенат признал, что споры об арендном праве, т. е. собственно споры о праве пользования нанятым имуществом, неподсудны мировым учреждениям (реш. 1867 года, № 521, 1868 года, № 276 и друг.), но неподсудны не во всех случаях. Сенат относительно подсудности этих споров делает различие, смотря по тому, основан ли арендный договор на формальном акте, т. е. на акте, засвидетельствованном установленным порядком, или на акте неформальном, т. е. на акте домашнем, и в последнем случае сенат признает спор об арендном праве подсудным мировым учреждениям (реш. 1870 г., №323). а в первом случае подсудным общим судебным установлениям. Из такого определения подсудности спора об арендном праве, сделанного сенатом, можно видеть, что сенат не уяснил себе самого основания, служащего разграничением подсудности спора в том и другом случае, и потому впал в противоречие. Нетрудно видеть, что спор об арендном праве в том и другом случае, т. е. основан ли он на формальном акте или неформальном, остается в существе все тем же спором о вещном праве пользования. Формальность или неформальность акта не может иметь никакого значения для определения подсудности, потому, во-первых, что неформальность акта не делает самый договор аренды недействительным, а главным образом потому, что подсудность всегда определяется существом самого права, о котором происходит спор, а не формой акта, вследствие чего, и ссылку сената в подкрепление его взгляда о неподсудности мировым учреждениям споров об арендном праве, основанном на формальном акте, на 1 пункт 31 ст. нельзя признать убедительной. Но такую ссылку сената можно, конечно, объяснить как неправильностью юридической терминологии нашего свода гражданских законов, так и неопределительностью его положений о владении вообще. Поэтому, я считаю здесь у места, насколько это необходимо для разъяснения занимающего нас теперь предмета, войти в рассмотрение этих положений; необходимость эта, впрочем, сделается еще очевиднее, когда я перейду к рассмотрению подсудности исков о восстановлении нарушенного владения.
По нашим законам, владение считается или составною частью права собственности (420 ст. X т. I ч.), или отдельным правом на владение, когда оно уступается собственником другому лицу по какому-либо акту, напр. по договору (514 ст. Хт. I ч.), или, наконец, под владением разумеется простое физическое обладание вещью, без права собственности на нее, но в виде собственности (533 ст. X т. I ч.). Из соображения 514 ст. с последующими статьями X т. нельзя не прийти к тому заключению, что закон положительно смешивает право на владение, о котором говорится в 514 ст., с правом пользования, и иногда называет это право правом владения (515 ст.), а иногда правом пользования (517 ст. и примечание к 514 ст.). Но что под этим правом нужно разуметь не право владения, а непременно право пользования, это лучше всего доказывается содержанием 560 ст., в которой говорится, что право пользования не может служить основанием к приобретению права собственности по давности владения и при этом перечисляются все те права, о которых упоминает 515 ст., называя их правами владения. Остаются еще два вида владения, о которых
