вых требований далеко еще не исчерпывается. В самом деле, недостаточно еще сказать, что измененные требования игнорируются судом; необходимо еще объяснить, во-первых, игнорируются ли судом эти требования ex officio, т. е. должен ли суд ex officio отказывать истцу в его измененных требованиях, или же, что, напротив, на суде должна лежать обязанность отказывать в этих требованиях не иначе, как вследствие предъявления ответчиком возражения о недопустимости изменения исковых требований, и, во-вторых, по изменении истцом его исковых требований, какая судьба должна постигать его первоначально заявленные требования? Разрешение в том или другом смысле первого вопроса зависит от разрешения предварительно еще другого вопроса о том—возможно ли по нашему уставу считать допустимым изменение исковых требований с согласия на это ответчика, или нет? По мнению Малышева, изменение исковых требований с согласия на это ответчика должно считаться допустимым и в нашем процессе, несмотря на то, что устав о допустимости изменения исковых требований в этом случае и ничего не говорит (Курс граж. суд., изд. 2, т. 1, стр. 380). Если бы изменением исковых требований затрагивался только частный интерес ответчика, то с этим заключением Малышева можно было бы, пожалуй, и согласиться, но, в виду того обстоятельства, что воспрещение относительно допущения изменения исковых требований следует считать включенным в устав не только в частном интересе, но и в интересе публичном, или в интересе охранения самого порядка отправления правосудия — litis ordinandi gratia, как заметил Гольмстен, заключение Малышева и не может быть признано правильным. Это. впрочем, только одно из оснований в пользу недопустимости у нас изменения иска с согласия ответчика. Другое основание недопустимости изменения иска с согласия ответчика заключается также по справедливому указанию Гольмстена, в том, что в правиле 332 ст. прямо сказано — „истец не вправе изменять“ и проч., и в то же время ничего не говорится о том, чтобы действие этого воспрещения могло подлежать устранению с согласия ответчика, или вследствие непредъявления им возражения. Основываясь на этих доводах, Гольмстен вообще пришел к заключению о недопустимости в пашем процессе изменения исковых требований с согласия ответчика (Принцип тожд. Журн. гражд. и угол. пр. 1884 г., кн. 4, стр. 196—198). К этим доводам в пользу такого заключения возможно привести еще следующие: во-первых, правило 706 ст. воспрещает суду присуждать требования. незаявленные при предъявлении иска, также совершенно независимо от возражений ответчика о plus petitio. из чего возможно вывести то заключение, что допущение удовлетворения измененного иска не может быть обусловливаемо согласием ответчика; во-вторых, там, где изменение исковых требований с согласия ответчика допускается, дозволение это прямо и выражено, как, напр., в уставе германском, в котором прямо сказано, что с согласия ответчика изменение иска в первой инстанции, а не в апелляционной может быть допускаемо (§§ 235 и 489). Разумеется, ответчик не может быть лишен права предъявлять суду возражение об измененном иске и указывать на недопустимость изменения, но, если в то же время полагать, что непредъявлением им этого возражения не может обусловливаться допустимость изменения иска, то и в ответ на главный занимающий нас вопрос следует скорее вместе с Гольмстеном признать, что на суде должна лежать обязанность ex officio оставлять без удовлетворения измененные исковые требования и, притом, оставлять их без удовлетворения не только при отсутствии каких-либо возражений ответчика, но даже при заявлении ответчиком положительного согласия на рассмотрение судом измененных требований. Постановление об отказе истцу
416
Ст. 332—334.
