риться в том, имеет ли ответчик свое жительство в данном месте или нет. Судебному приставу придется сталкиваться в этом случае большею частью с людьми простыми, которые, по неведению, своими показаниями могут иногда ввести его в заблуждение, если он сам не озаботится предложить им такие вопросы, ответы на которые служили бы указанием признаков местожительства. Так, напр., приставу могут сказать, что такое-то лицо в данный момент не живет, что и действительно может быть справедливо, но у такого лица может быть, и при отсутствии его, хозяйство, домашнее обзаведение и проч., одним словом, может оказаться, что местожительство лица действительно находится в данном месте. Подобный случай в особенности легко может встретиться при вручении повестки в деревне. Известно, что крестьяне в великорусских губерниях уходят в заработки, откуда не возвращаются иногда по целым годам, между тем, как семейство их остается на родине, где они имеют хозяйство и домашнее обзаведение; и вот, когда встретится необходимость вручить отсутствующему крестьянину повестку, судебный пристав, несмотря на отсутствие его, вполне вправе оставить повестку ему в той деревне, где находится его хозяйство и домашнее обзаведение, потому что этими, именно, признаками и определяется местожительство лица. Но, если лицо, которому следует вручить повестку, как ответчику, хотя и числится приписанным к обществу в деревне или городе, которые по уставу о паспортах и считаются обязательным местожительством лица, на самом деле в той деревне или городе не живет, выехало оттуда со своим семейством совсем, и не имеет ни хозяйства, ни домашнего обзаведения, и когда, быть может, все сношения его с прежним местожительством ограничиваются только просьбой о высылке паспорта, то, конечно, если это селение или город указаны истцом, как местожительство ответчика, указание это будет ошибочно, и судебный пристав не вправе будет такому лицу оставить повестку в указанном истцом селении или городе, как местожительстве ответчика. Затем, судебный пристав, удостоверившись указанными способами, что местожительства в указанном истцом месте ответчик не имеет, обязан донести председателю или, скорее, суду о том, что истцом указано было местожительство ответчика ошибочно. Делая об этом донесение, судебный пристав поступит, конечно, благоразумнее в ограждение правильности собственных своих действий, если выяснит в своем донесении, как те способы, посредством которых он удостоверился в ошибочном указании истцом местожительства ответчика, так равно укажет и время, когда местожительство ответчиком было оставлено, если перед тем ответчик действительно жил, или даже временно находился в указанном истцом месте. Последнее указание в особенности необходимо, потому что подсудность иска вообще должна определяться по тем фактическим данным, которые существовали в момент начала процесса, а не в момент вручения повестки, вследствие чего подсудность иска, предъявленного в суд по местожительству ответчика, должна определяться на том основании, имел ли жительство ответчик в округе этого суда в момент возбуждения иска, так как, позднейшие перемены им своего жительства, по справедливому замечанию Гольмстена (Учеб. гражд. суд., стр. 133), не могут иметь никакого влияния на подсудность. Поэтому-то, указание судебным приставом времени оставления ответчиком его местожительства и имеет большое значение: если из донесения его видно будет, что истцом был предъявлен иск уже в то время, когда ответчик указанное им местожительство оставил, значит иск им был предъявлен не в надлежащем суде; если же, напротив, окажется, что ответчик оставил свое местожительство уже после подачи прошения, тогда это обстоятельство не будет иметь ни-
330
Ст. 290, 304.
