как мне кажется, служить подтверждением и указанному мной общему правилу, в силу которого следует признать, что воспрещение, заключающееся в 367 ст., ни в каком случае не относится до применения законов. В возложении на суд обязанности применять законы ex officio, никто, без сомнения, не станет видеть какого-либо отступления от начал состязательного процесса, и не в этом заключается ограничение общего начала, выраженного в 367 ст. Есть другое ограничение, которое вытекает из сопоставления правила этой статьи с правилами устава о поверке доказательств. Из сопоставления этих правил нетрудно убедиться, что общее начало, выраженное в 367 ст., далеко не имеет у нас того безусловного значения, как это может показаться на первый взгляд и какое оно действительно должно иметь по духу состязательного процесса. Из сопоставления этих правил легко усмотреть, что воспрещение суду собирать справки и доказательства, выраженное в 367 ст., не относится до собирания всякого рода доказательств, указанных в уставе, в подтверждение даже фактической стороны процесса, потому что правилами устава о поверке доказательств дозволяется суду самому ex officio, без всякого указания сторон, прибегать к двум способам доказательств, клонящимся к обнаружению фактов, составляющих материальную основу спора; именно — дозволяется самому суду ex officio производить осмотр на месте и требовать заключения сведущих людей. Такое дозволение представляет собой, конечно, значительное отступление от основного начала состязательного процесса, выраженного в 367 ст., которая, затем, должна иметь применение только к следующим способам доказательств: показаниям свидетелей, дознанию через окольных людей, письменным доказательствам, признанию и присяге. Собирать, следовательно, только эти доказательства и воспрещает самому суду правило 367 ст. Допущено же такое существенное отступление составителями наших уставов от начал состязательного процесса, конечно, потому, что они видели в доказательствах посредством осмотра на месте и заключения сведущих людей не самостоятельные способы доказательства, а только действия, клонящиеся к поверке других доказательств.
Содержание второй половины 367 ст., предписывающей суду основывать решения исключительно на доказательствах, представленных тяжущимися, есть не более как развитие только что рассмотренного постановления первой половины этой статьи, и, потому, оно не требует каких-либо особенно подробных разъяснений. Из противопоставления же этого последнего правила постановлению первой половины статьи, воспрещающему суду собирать справки и доказательства, можно только заключить, что обязанность собирать и представлять необходимые по делу справки и доказательства возлагается уставом всецело на самих тяжущихся. Кроме того, правило 367 ст., предписывающее суду основывать решения исключительно на доказательствах, представленных тяжущимися, дает повод сделать еще одно замечание. Если устав предписывает суду основывать решения исключительно только на доказательствах, представленных тяжущимися, т. е. на тех доказательствах или сведениях, которые имеются, следовательно, в деле, то по аргументу а contrario следует заключить, что суд не только не вправе основывать решения на справках и доказательствах, собранных им самим вопреки запрещению, имеющемуся в первой половине 367 ст., хотя бы эти справки и доказательства и были им приобщены к делу, но, тем более, не вправе основывать решения на таких сведениях, относящихся до спорных фактов дела, которых в деле нет, но которые сделались известными суду частно, из постороннего источника, а не из имеющихся в деле доказательств, напр., из личных внесу-
