вполнѣ голой, когда выйдетъ впередъ, къ рампѣ, на свѣтъ газа и на всѣ глаза.
Вронскій поѣхалъ во французскій театръ, гдѣ ему дѣйствительно нужно было видѣть полкового командира, не пропускавшаго ни одного представленія во французскомъ театрѣ, съ тѣмъ чтобы переговорить съ нимъ о своемъ миротворствѣ, которое занимало и забавляло его уже третій день. Въ дѣлѣ этомъ былъ замѣшанъ Петрицкій, котораго онъ любилъ, и другой, недавно поступившій, славный малый, отличный товарищъ, молодой князь Кедровъ. А главное — тутъ были замѣшаны интересы полка.
Оба были въ эскадронѣ Вронскаго. Къ полковому командиру пріѣзжалъ чиновникъ, титулярный совѣтникъ Венденъ, съ жалобой на его офицеровъ, которые оскорбили его жену. Молодая жена его, какъ разсказывалъ Венденъ, — онъ былъ женатъ полгода, — была въ церкви съ матушкой и, вдругъ почувствовавъ нездоровье, происходящее отъ извѣстнаго положенія, не могла больше стоять и поѣхала домой на первомъ попавшемся ей лихачѣ-извозчикѣ. Тутъ за ней погнались офицеры, она испугалась и, еще болѣе разболѣвшись, взбѣжала по лѣстницѣ домой. Самъ Венденъ, вернувшись изъ присутствія, услыхалъ звонокъ и какіе-то голоса, вышелъ и, увидавъ пьяныхъ офицеровъ съ письмомъ, вытолкалъ ихъ. Онъ просилъ строгаго наказанія.
— Нѣтъ, какъ хотите, — сказалъ полковой командиръ Вронскому, пригласивъ его къ себѣ, — Петрицкій становится невозможенъ. Не проходитъ недѣли безъ исторіи. Этотъ чиновникъ не оставитъ дѣла, онъ пойдетъ дальше.
Вронскій видѣлъ всю неблагодарность этого дѣла и что тутъ дуэли быть не можетъ, что надо все сдѣлать, чтобы смягчить этого титулярнаго совѣтника и замять дѣло. Полковой командиръ призвалъ Вронскаго именно потому, что зналъ его за благороднаго и умнаго человѣка, а главное за человѣка, дорожащаго честью полка. Они потолковали и рѣшили, что надо ѣхать
