15 Гору звѣздами вѣнчая,
Блещетъ лава надъ жерломъ.
Дальше нѣтъ дороги муламъ,
И долой съ нихъ—въ добрый часъ!
Берегись! Съ зловѣщимъ гуломъ
20 Камень катится на насъ.
Выше! выше! Издалека
Буря мечетъ въ насъ золой.
О, какъ тяжекъ зной сирокко![1]
Почва дышитъ подъ ногой.
25 Тьма нависла черной тучей.
Будто рѣчка между скалъ,
Но безъ волнъ, струей тягучей
Льется пламенный металлъ.
Вмѣсто мѣсяца, надъ нами
30 Шаръ пылающій виситъ;
Къ небу черными столбами
Дымъ взлетаетъ: все горитъ!
Мѣсяцъ меркнетъ въ клубахъ дыма.
Мы стоимъ не шевелясь.
35 Громъ и пламя; камни мимо
Низвергаются дымясь.
Мнится, въ безднѣ сокровенной
Небу гимнъ земля поетъ.
Страшно! дивно! несравненно!
40 Сердце къ Богу съ вѣрой льнетъ.
|
В. С. Лихачовъ.
- ↑ Сирокко — сильный южный или юго-западный ветер в Италии. (прим. редактора Викитеки)
Тот же текст в современной орфографии
15 Гору звёздами венчая,
Блещет лава над жерлом.
Дальше нет дороги мулам,
И долой с них — в добрый час!
Берегись! С зловещим гулом
20 Камень катится на нас.
Выше! выше! Издалёка
Буря мечет в нас золой.
О, как тяжек зной сирокко![1]
Почва дышит под ногой.
25 Тьма нависла чёрной тучей.
Будто речка между скал,
Но без волн, струёй тягучей
Льётся пламенный металл.
Вместо месяца, над нами
30 Шар пылающий висит;
К небу чёрными столбами
Дым взлетает: всё горит!
Месяц меркнет в клу́бах дыма.
Мы стоим не шевелясь.
35 Гром и пламя; камни мимо
Низвергаются дымясь.
Мнится, в бездне сокровенной
Небу гимн земля поёт.
Страшно! дивно! несравненно!
40 Сердце к Богу с верой льнёт.
|
В. С. Лихачёв.
МОЕ ИЗВИНЕНІЕ.
(1835 г.)
Пусть осуждаютъ
Мои стихи
И въ нихъ находятъ
Вездѣ грѣхи.
|
- ↑ Сирокко — сильный южный или юго-западный ветер в Италии. (прим. редактора Викитеки)
Тот же текст в современной орфографии
МОЁ ИЗВИНЕНИЕ
(1835 г.)
Пусть осуждают
Мои стихи
И в них находят
Везде грехи.
|
