лежу къ дѣтямъ нашего вѣка,—не довольствуюсь одной природой, скучаю о культурѣ, а она—въ Европѣ!
Баронъ. Культура! Наша культура выражается свободою и развязностью слова, низверженіемъ высшихъ классовъ общества, подведеніемъ всего подъ одинъ общій уровень! Вы еще не знали этого? Скоро узнаете! У насъ впереди всего журналисты, и все, что во времена Louis XIV стояло по правую руку трона, должно теперь лежать въ грязи! Они только и кричатъ о дворянствѣ и противъ дворянства, а послѣдній мѣщанинишка въ наше время не уступитъ въ гордости любому дворянину! Чернь нынѣ во всемъ подражаетъ знати, но объ этомъ молчатъ!
Вендель (тихо Христинѣ). Онъ тоже придетъ завтра около 9—11 часовъ утра?
Баронъ. Да стоитъ говорить вообще!—Вы не узнаете Даніи! Теперь на первомъ планѣ—чернь! Счастливъ, кто родился сыномъ сапожника! Народъ судитъ и рядитъ, у народа завелись свои симпатіи!.. И все это зло отъ газетъ!—Не стоитъ, впрочемъ, и горячиться!.. Господинъ докторъ, сударыня, charmante mademoiselle, честь имѣю…
Г-жа Іесперсенъ. Куда же вы спѣшите? Столъ накрытъ,—сдѣлаете честь нашему скромному завтраку.
Баронъ. Помилуйте, у васъ всегда такой изысканный столъ!—Отдавая честь завтраку, я отдамъ честь хозяйкѣ! (идетъ въ столовую).
Г-жа Іесперсенъ (Венделю). А вы такъ и не хотите?
Вендель. Если позволите, я лучше поспѣшу насладиться поэтическимъ произведеніемъ, прославившимъ моего друга!
Г-жа Іесперсенъ (провожая его до кабинета). Кабинетъ не великъ, но довольно уютенъ (уходитъ въ столовую).
Христина (одна). Вотъ ужъ ни думала, ни гадала-то! Вендель живъ, вернулся и… первымъ долгомъ явился къ намъ!—По крайней мѣрѣ такъ онъ самъ сказалъ.—Вдовецъ и старая дѣва! Какъ время-то бѣжитъ!—А, звонятъ!
Христина. А, господинъ Миндель! Господи, что за жилетъ на васъ! Вы всегда просто сіяете!
Миндель. Украшаешь лучшее, что имѣешь, а сердце—мое лучшее достояніе!—Поэтъ нашъ дома? Нѣтъ? А уважаемая—да, вѣдь, нельзя сказать «поэтесса»! Вотъ единственный случай, когда жена не раздѣляетъ титула мужа!
Христина. Братъ, вѣроятно, скоро вернется. А пока неугодно ли закусить? Въ столовой—завтракъ и… баронъ Банке!
лежу к детям нашего века, — не довольствуюсь одной природой, скучаю о культуре, а она — в Европе!
Барон. Культура! Наша культура выражается свободою и развязностью слова, низвержением высших классов общества, подведением всего под один общий уровень! Вы еще не знали этого? Скоро узнаете! У нас впереди всего журналисты, и всё, что во времена Louis XIV стояло по правую руку трона, должно теперь лежать в грязи! Они только и кричат о дворянстве и против дворянства, а последний мещанинишка в наше время не уступит в гордости любому дворянину! Чернь ныне во всём подражает знати, но об этом молчат!
Вендель (тихо Христине). Он тоже придет завтра около 9—11 часов утра?
Барон. Да стоит говорить вообще! — Вы не узнаете Дании! Теперь на первом плане — чернь! Счастлив, кто родился сыном сапожника! Народ судит и рядит, у народа завелись свои симпатии!.. И всё это зло от газет! — Не стоит, впрочем, и горячиться!.. Господин доктор, сударыня, charmante mademoiselle, честь имею…
Г-жа Иесперсен. Куда же вы спешите? Стол накрыт, — сделаете честь нашему скромному завтраку.
Барон. Помилуйте, у вас всегда такой изысканный стол! — Отдавая честь завтраку, я отдам честь хозяйке! (идет в столовую).
Г-жа Иесперсен (Венделю). А вы так и не хотите?
Вендель. Если позволите, я лучше поспешу насладиться поэтическим произведением, прославившим моего друга!
Г-жа Иесперсен (провожая его до кабинета). Кабинет не велик, но довольно уютен (уходит в столовую).
Христина (одна). Вот уж ни думала, ни гадала-то! Вендель жив, вернулся и… первым долгом явился к нам! — По крайней мере так он сам сказал. — Вдовец и старая дева! Как время-то бежит! — А, звонят!
Христина. А, господин Миндель! Господи, что за жилет на вас! Вы всегда просто сияете!
Миндель. Украшаешь лучшее, что имеешь, а сердце — мое лучшее достояние! — Поэт наш дома? Нет? А уважаемая — да, ведь, нельзя сказать «поэтесса»! Вот единственный случай, когда жена не разделяет титула мужа!
Христина. Брат, вероятно, скоро вернется. А пока неугодно ли закусить? В столовой — завтрак и… барон Банке!
