щина вскрикнула:—Іисусъ, Марія!—Я съ такою силою ухватился за раму окна, что стекла задребезжали. Затѣмъ, точно подталкиваемый невидимою силою, я перебѣжалъ къ открытому окну и вырвалъ изъ виноградника жердь, чтобы имѣть хоть какое-нибудь оружіе.
— Это ты, Николо?—громко вскричала молодая женщина.
— Я!—отвѣтилъ я грубымъ, твердымъ голосомъ. Дженаро живо выскочилъ въ окно; плащъ его вздуло вѣтромъ, лампа погасла и въ комнатѣ стало темно.
— Николо!—дрожащимъ голосомъ закричала красавица, высовываясь изъ окна.—Ты вернулся? Слава Мадоннѣ!
— Синьора!—сказалъ я.
— Святители!—вскрикнула она. Затѣмъ окно захлопнулось. Я стоялъ, какъ вкопанный. Прошло нѣсколько мгновеній, и я услышалъ, что она тихо идетъ по комнатѣ; вотъ отворилась и опять захлопнулась дверь, и послышались удары, точно вбивали молоткомъ гвозди. «Теперь она въ безопасности!» подумалъ я и тихо отошелъ радостный и довольный, какъ нельзя болѣе. «Теперь я поквитался съ нею за ея поцѣлуй! Знай она, что я явился сейчасъ ея ангеломъ хранителемъ, она, пожалуй, подарила бы мнѣ еще одинъ!»
Едва я успѣлъ вернуться въ монастырь, меня позвали къ ужину; раньше же никто не хватился меня. Дженаро къ ужину не явился; Франческа стала безпокоиться, и Фабіани посылалъ за нимъ гонца за гонцомъ во всѣ стороны, пока онъ, наконецъ, не отыскался. Дженаро разсказалъ намъ, что заблудился, гуляя въ горахъ, да, къ счастью, встрѣтилъ крестьянина, который и вывелъ его на дорогу.
— Да, одежда ваша вся въ клочьяхъ!—замѣтила Франческа. Дженаро схватился за полу сюртука.
— Этотъ клокъ я оставилъ на терновомъ кусту! И Богъ знаетъ, какъ это я заблудился! Вечеръ былъ такой прекрасный, но стемнѣло какъ-то вдругъ, я хотѣлъ сократить себѣ дорогу, да и совсѣмъ сбился съ нея.
Франческа и Фабіани посмѣялись надъ его приключеніемъ; я тоже; вѣдь, мнѣ-то оно было извѣстно лучше, чѣмъ другимъ; затѣмъ мы всѣ выпили за его здоровье. Вино было превосходное и привело насъ въ самое веселое расположеніе духа. Когда мы разошлись по своимъ комнатамъ, ко мнѣ вошелъ полураздѣтый Дженаро; его комната приходилась рядомъ съ моей. Онъ, смѣясь, положилъ мнѣ руку на плечо и дружески посовѣтовалъ не слишкомъ мечтать о молодой красавицѣ, видѣнной нами утромъ.
— Поцѣлуй-то всетаки достался мнѣ!—шутливо сказалъ я.
— Да, да!—отвѣтилъ онъ, смѣясь.—И вы думаете, что она обдѣлила меня своею благосклонностью?
— Кажется!
щина вскрикнула: — Иисус, Мария! — Я с такою силою ухватился за раму окна, что стёкла задребезжали. Затем, точно подталкиваемый невидимою силою, я перебежал к открытому окну и вырвал из виноградника жердь, чтобы иметь хоть какое-нибудь оружие.
— Это ты, Николо? — громко вскричала молодая женщина.
— Я! — ответил я грубым, твёрдым голосом. Дженаро живо выскочил в окно; плащ его вздуло ветром, лампа погасла и в комнате стало темно.
— Николо! — дрожащим голосом закричала красавица, высовываясь из окна. — Ты вернулся? Слава Мадонне!
— Синьора! — сказал я.
— Святители! — вскрикнула она. Затем окно захлопнулось. Я стоял, как вкопанный. Прошло несколько мгновений, и я услышал, что она тихо идёт по комнате; вот отворилась и опять захлопнулась дверь, и послышались удары, точно вбивали молотком гвозди. «Теперь она в безопасности!» подумал я и тихо отошёл радостный и довольный, как нельзя более. «Теперь я поквитался с нею за её поцелуй! Знай она, что я явился сейчас её ангелом хранителем, она, пожалуй, подарила бы мне ещё один!»
Едва я успел вернуться в монастырь, меня позвали к ужину; раньше же никто не хватился меня. Дженаро к ужину не явился; Франческа стала беспокоиться, и Фабиани посылал за ним гонца за гонцом во все стороны, пока он, наконец, не отыскался. Дженаро рассказал нам, что заблудился, гуляя в горах, да, к счастью, встретил крестьянина, который и вывел его на дорогу.
— Да, одежда ваша вся в клочьях! — заметила Франческа. Дженаро схватился за полу сюртука.
— Этот клок я оставил на терновом кусту! И Бог знает, как это я заблудился! Вечер был такой прекрасный, но стемнело как-то вдруг, я хотел сократить себе дорогу, да и совсем сбился с неё.
Франческа и Фабиани посмеялись над его приключением; я тоже; ведь, мне-то оно было известно лучше, чем другим; затем мы все выпили за его здоровье. Вино было превосходное и привело нас в самое весёлое расположение духа. Когда мы разошлись по своим комнатам, ко мне вошёл полураздетый Дженаро; его комната приходилась рядом с моей. Он, смеясь, положил мне руку на плечо и дружески посоветовал не слишком мечтать о молодой красавице, виденной нами утром.
— Поцелуй-то всё-таки достался мне! — шутливо сказал я.
— Да, да! — ответил он, смеясь. — И вы думаете, что она обделила меня своею благосклонностью?
— Кажется!
