— Такъ ты не писалъ стиховъ, милый мой мальчикъ?
— Нѣтъ, нѣтъ!—вскричалъ я.—А ты… ты—тетушка Миллэ?
— А то кто же?—сказала она. И впрямь это была тетушка Миллэ. Она поцѣловала меня, взяла извозчика и уѣхала домой.
Я, однако, рѣшился написать то, что тутъ написано: это, вѣдь, не стихи, да и напечатано никогда не будетъ!..“
На этомъ рукопись обрывалась. Молодой другъ мой, будущій прикащикъ бакалейнаго магазина, такъ и не могъ добыть остальной части тетрадки; она пошла гулять по бѣлу-свѣту въ видѣ обертки для селедокъ, масла и зеленаго мыла—выполнила свое назначеніе!
Пивоваръ умеръ, тетушка умерла, самъ студентъ умеръ, а искорки его таланта угодили въ бочку. Вотъ каковъ былъ конецъ исторіи—исторіи о тетушкѣ Зубной боли!
— Так ты не писал стихов, милый мой мальчик?
— Нет, нет! — вскричал я. — А ты… ты — тётушка Миллэ?
— А то кто же? — сказала она. И впрямь это была тётушка Миллэ. Она поцеловала меня, взяла извозчика и уехала домой.
Я, однако, решился написать то, что тут написано: это, ведь, не стихи, да и напечатано никогда не будет!..»
На этом рукопись обрывалась. Молодой друг мой, будущий приказчик бакалейного магазина, так и не мог добыть остальной части тетрадки; она пошла гулять по белу свету в виде обёртки для селёдок, масла и зелёного мыла — выполнила своё назначение!
Пивовар умер, тётушка умерла, сам студент умер, а искорки его таланта угодили в бочку. Вот каков был конец истории — истории о тётушке Зубной боли!
Въ старой барской усадьбѣ жили славные молодые господа. Жили они богато, счастливо, себѣ ни въ чемъ не отказывали и другихъ не забывали—дѣлали много добра: имъ хотѣлось всѣхъ видѣть такими же счастливыми, довольными, какими были сами.
Въ сочельникъ въ богатой залѣ замка зажигалась великолѣпно изукрашенная елка; въ каминѣ ярко пылалъ огонь, а рамки старыхъ картинъ были окружены вѣнками изъ еловыхъ вѣтвей. Къ господамъ собирались гости, начиналась музыка, танцы.
А пораньше, подъ вечеръ, рождественское веселье устраивалось и въ людской. Тутъ тоже красовалась большая елка, пестрѣвшая красными и бѣлыми свѣчками, національными флагами, бумажными лебедями и сѣточками, наполненными сластями. На эту елку приглашали также всѣхъ бѣдныхъ ребятишекъ изъ окрестности съ ихъ матерями. Матери не очень-то заглядывались на елку, а больше все поглядывали на столъ съ подарками: шерстяными и бумажными матеріями на платья и штанишки. Туда же смотрѣли и дѣти постарше, и только малыши тянулись ручонками къ свѣчамъ, мишурѣ и флагамъ.
Вся эта пестрая компанія являлась сюда рано послѣ обѣда
В старой барской усадьбе жили славные молодые господа. Жили они богато, счастливо, себе ни в чём не отказывали и других не забывали — делали много добра: им хотелось всех видеть такими же счастливыми, довольными, какими были сами.
В сочельник в богатой зале замка зажигалась великолепно изукрашенная ёлка; в камине ярко пылал огонь, а рамки старых картин были окружены венками из еловых ветвей. К господам собирались гости, начиналась музыка, танцы.
А пораньше, под вечер, рождественское веселье устраивалось и в людской. Тут тоже красовалась большая ёлка, пестревшая красными и белыми свечками, национальными флагами, бумажными лебедями и сеточками, наполненными сластями. На эту ёлку приглашали также всех бедных ребятишек из окрестности с их матерями. Матери не очень-то заглядывались на ёлку, а больше всё поглядывали на стол с подарками: шерстяными и бумажными материями на платья и штанишки. Туда же смотрели и дети постарше, и только малыши тянулись ручонками к свечам, мишуре и флагам.
Вся эта пёстрая компания являлась сюда рано после обеда
