попала въ такое мѣсто, куда не смѣла входить. Здѣсь царствовала тишина, таинственный полумракъ, слышался лишь тихій шепотъ исповѣдавшихся.
Дріада увидѣла на себѣ такой же богатый нарядъ изъ шелка и кружевъ, такую же вуаль, въ какихъ были и всѣ другія дамы, представительницы роскоши и знати. Не были-ли и онѣ всѣ сестрами Дріады по охватывавшей ее страстной тоскѣ и жаждѣ наслажденій?
Послышался глубокій, скорбный вздохъ. Вырвался-ли онъ изъ укромнаго уголка исповѣдальни, или изъ груди самой Дріады? Она плотнѣе окутала лицо вуалью…
Нѣтъ, здѣсь ей приходится дышать кадильнымъ дымомъ, а не свѣжимъ воздухомъ,—не сюда влекли ее желанія! Дальше, дальше, впередъ, безъ конца, безъ отдыха! Муха-поденка не знаетъ отдыха, вся жизнь ея—одинъ полетъ, одно порханье!
Она опять очутилась на залитой газовыми лучами площади, у великолѣпнаго фонтана. „Но всѣ эти струи не въ силахъ смыть невинной крови, пролитой на этомъ мѣстѣ!“—произнесъ кто-то неподалеку отъ Дріады.
На площади собралась толпа иностранцевъ; шелъ громкій, живой разговоръ. Такъ не смѣли говорить тамъ, въ той таинственной полутемной обители, откуда только что вышла Дріада.
Вотъ приподняли и отвернули одну изъ огромныхъ плитъ тротуара. Дріада пришла въ недоумѣніе: она видѣла, что подъ плитою открывался спускъ въ какое-то подземелье. Но вотъ, иностранцы стали спускаться туда одинъ за другимъ, разставаясь съ звѣзднымъ небомъ, яркимъ, какъ солнце, пламенемъ газовыхъ рожковъ и кипящею вокругъ жизнью.
— Нѣтъ, я боюсь!—сказала одна изъ дамъ.—Я не рѣшаюсь спуститься туда! Да меня и не интересуютъ эти подземныя прелести! Оставайся и ты со мною!
— Какъ? Уѣхать домой, оставить Парижъ, не увидавъ самаго замѣчательнаго, настоящаго чуда нашего времени, созданнаго умомъ и волею одного человѣка?—сказалъ мужъ дамы.
— Ну, а я все-таки не спущусь!—повторила она.
„Чудо нашего времени!“ Дріада слышала эти слова и поняла ихъ по-своему. Такъ цѣль ея страстныхъ желаній—передъ нею!
Собственно говоря, передъ нею открывался спускъ въ глу-
попала в такое место, куда не смела входить. Здесь царствовала тишина, таинственный полумрак, слышался лишь тихий шёпот исповедавшихся.
Дриада увидела на себе такой же богатый наряд из шёлка и кружев, такую же вуаль, в каких были и все другие дамы, представительницы роскоши и знати. Не были ли и они все сёстрами Дриады по охватывавшей её страстной тоске и жажде наслаждений?
Послышался глубокий, скорбный вздох. Вырвался ли он из укромного уголка исповедальни, или из груди самой Дриады? Она плотнее окутала лицо вуалью…
Нет, здесь ей приходится дышать кадильным дымом, а не свежим воздухом, — не сюда влекли её желания! Дальше, дальше, вперёд, без конца, без отдыха! Муха-подёнка не знает отдыха, вся жизнь её — один полёт, одно порханье!
Она опять очутилась на залитой газовыми лучами площади, у великолепного фонтана. «Но все эти струи не в силах смыть невинной крови, пролитой на этом месте!» — произнёс кто-то неподалёку от Дриады.
На площади собралась толпа иностранцев; шёл громкий, живой разговор. Так не смели говорить там, в той таинственной полутёмной обители, откуда только что вышла Дриада.
Вот приподняли и отвернули одну из огромных плит тротуара. Дриада пришла в недоумение: она видела, что под плитою открывался спуск в какое-то подземелье. Но вот, иностранцы стали спускаться туда один за другим, расставаясь с звёздным небом, ярким, как солнце, пламенем газовых рожков и кипящею вокруг жизнью.
— Нет, я боюсь! — сказала одна из дам. — Я не решаюсь спуститься туда! Да меня и не интересуют эти подземные прелести! Оставайся и ты со мною!
— Как? Уехать домой, оставить Париж, не увидав самого замечательного, настоящего чуда нашего времени, созданного умом и волею одного человека? — сказал муж дамы.
— Ну, а я всё-таки не спущусь! — повторила она.
«Чудо нашего времени!» Дриада слышала эти слова и поняла их по-своему. Так цель её страстных желаний — перед нею!
Собственно говоря, перед нею открывался спуск в глу-
