На томъ мѣстѣ остался только зеленый холмъ, да голые камни, безъ надписей. Но надъ ними взвилась, одновременно съ послѣднимъ ударомъ скальда по струнамъ, прелестная птичка. Она какъ будто вылетѣла изъ самой арфы. Это пѣвчая птичка; она разсыпаетъ трели, какъ звонкій дроздъ, поетъ и задушевнымъ человѣческимъ голосомъ; въ ея пѣніи слышатся родные отголоски. Птичка понеслась надъ скалами, надъ долинами, надъ полями и лѣсами; то была безсмертная птица народной пѣсни!
Мы слушаемъ ея пѣніе, слушаемъ его сейчасъ, сидя вечернею порою въ теплой комнатѣ; на дворѣ же въ это время летаютъ бѣлые пчелы и воетъ буря. Птичка поетъ намъ не только суровыя богатырскія пѣсни, но и нѣжныя любовныя мелодіи о любви сѣверянъ; она знаетъ ихъ безъ конца, безъ счета. Знаетъ она и сказки, и пословицы, и поговорки въ стихахъ; она истолковываетъ намъ на нашемъ родномъ языкѣ руны—языкъ мертвецовъ, заставляетъ говорить умершія поколѣнія, и мы узнаемъ ихъ житье-бытье; оно воскресаетъ передъ нами.
Въ древнія языческія времена, во времена викинговъ, гнѣздо птицы качалось на струнахъ арфы скальда. А въ рыцарскую эпоху, когда кулакъ склонялъ чашки вѣсовъ правосудія, когда сила была правомъ, когда крестьянъ мѣняли на собакъ—тогда гдѣ находила себѣ пріютъ птица народной пѣсни? Невѣжеству и мелочности не до нея было, но въ оконной нишѣ сидѣла за пергаментомъ благородная владѣтельница замка и записывала старыя преданія въ пѣсняхъ, которыя сказывала ей старушка изъ крестьянской хижины или странствующій коробейникъ, и вотъ тутъ-то вилась и щебетала безсмертная птичка! Птица народной пѣсни, вѣдь, не умретъ, пока на землѣ останется для ея ногъ хоть единая точка опоры!
Теперь она поетъ намъ въ теплой, уютной комнатѣ, а на дворѣ бушуетъ снѣжная мятель, царитъ мракъ. Птица переводитъ на нашъ языкъ древнія руны, и, благодаря ей, мы познаемъ свою родину. Самъ Богъ говоритъ намъ на нашемъ родномъ языкѣ устами птички. Старыя преданія возстаютъ изъ могилъ, потускнѣвшія краски освѣжаются. Пѣсня и сказаніе—благодатный напитокъ, возвышающій душу и мысль. Простой зимній вечеръ становится рождественскимъ сочельникомъ! Вьюга крутится, ледъ трещитъ, буря бушуетъ; она сильна, она господствуетъ, но надъ нею есть еще Господинъ.
На том месте остался только зелёный холм, да голые камни, без надписей. Но над ними взвилась, одновременно с последним ударом скальда по струнам, прелестная птичка. Она как будто вылетела из самой арфы. Это певчая птичка; она рассыпает трели, как звонкий дрозд, поёт и задушевным человеческим голосом; в её пении слышатся родные отголоски. Птичка понеслась над скалами, над долинами, над полями и лесами; то была бессмертная птица народной песни!
Мы слушаем её пение, слушаем его сейчас, сидя вечернею порою в тёплой комнате; на дворе же в это время летают белые пчёлы и воет буря. Птичка поёт нам не только суровые богатырские песни, но и нежные любовные мелодии о любви северян; она знает их без конца, без счёта. Знает она и сказки, и пословицы, и поговорки в стихах; она истолковывает нам на нашем родном языке руны — язык мертвецов, заставляет говорить умершие поколения, и мы узнаём их житьё-бытьё; оно воскресает перед нами.
В древние языческие времена, во времена викингов, гнездо птицы качалось на струнах арфы скальда. А в рыцарскую эпоху, когда кулак склонял чашки весов правосудия, когда сила была правом, когда крестьян меняли на собак — тогда где находила себе приют птица народной песни? Невежеству и мелочности не до неё было, но в оконной нише сидела за пергаментом благородная владетельница замка и записывала старые предания в песнях, которые сказывала ей старушка из крестьянской хижины или странствующий коробейник, и вот тут-то вилась и щебетала бессмертная птичка! Птица народной песни, ведь, не умрёт, пока на земле останется для её ног хоть единая точка опоры!
Теперь она поёт нам в тёплой, уютной комнате, а на дворе бушует снежная метель, царит мрак. Птица переводит на наш язык древние руны, и, благодаря ей, мы познаём свою родину. Сам Бог говорит нам на нашем родном языке устами птички. Старые предания восстают из могил, потускневшие краски освежаются. Песня и сказание — благодатный напиток, возвышающий душу и мысль. Простой зимний вечер становится рождественским сочельником! Вьюга крутится, лёд трещит, буря бушует; она сильна, она господствует, но над нею есть ещё Господин.
