— Но вотъ, явились французскіе солдаты. То-то были заправскіе доктора! Живо уничтожили болѣзнь, да и людей вмѣстѣ. Да, они умѣли драться на разные лады! И дѣвушки ихъ умѣли не хуже!—И дядя, смѣясь, подмигивалъ своей женѣ, француженкѣ родомъ.—Французы такъ ударяли по камнямъ, что камни поддавались! Они пробили въ скалахъ Симплонскій проходъ, проложили такую дорогу, что я могу сказать теперь трехлѣтнему ребенку: ступай въ Италію, только держись проѣзжей дороги!—И дядя затягивалъ французскую пѣсню и провозглашалъ „ура“ Наполеону Бонапарте.
Тутъ Руди впервые услыхалъ о Франціи и о Ліонѣ, большомъ городѣ близъ долины Роны, въ которомъ дядѣ его случалось бывать.
Въ нѣсколько лѣтъ изъ Руди долженъ былъ выработаться искусный охотникъ за сернами,—задатки въ немъ для этого были, по словамъ дяди. И дядя принялся учить мальчика держать въ рукахъ ружье, прицѣливаться и стрѣлять, бралъ его съ собою на охоту и заставлялъ пить теплую кровь серны, чтобы не знавать головокруженія. Училъ онъ также племянника узнавать время, когда скатятся лавины въ различныхъ частяхъ горъ—въ полдень или вечеромъ, смотря по тому, какъ дѣйствовали на нихъ солнечные лучи; училъ наблюдать за сернами и учиться у нихъ прыгать: падать прямо на ноги и стоять твердо, а если на скалистомъ выступѣ не окажется опоры для ногъ, удерживаться локтями, пускать въ дѣло каждый мускулъ въ ляжкахъ и икрахъ, впиваться въ скалы, если понадобится, шейными позвонками! Серны умны и выставляютъ стражей, но охотникъ долженъ быть умнѣе ихъ и заходить съ подвѣтренной стороны. И дядя умѣлъ таки обманывать сернъ: вѣшалъ на свою альпійскую палку плащъ и шляпу, и серпы принимали чучело за человѣка. Эту штуку дядя и примѣнилъ разъ на охотѣ, въ которой участвовалъ и Руди.
Горная тропинка была очень узка, можно даже сказать, что ея не было вовсе, а былъ лишь узкій карнизъ, лѣпившійся по краю скалы надъ пропастью. Снѣгъ, покрывавшій его, на половину растаялъ, камни осыпались подъ ногами; дядя растянулся во всю длину и поползъ впередъ на животѣ. Каждый камешекъ, отрывавшійся отъ скалы, падалъ, прыгалъ и катился внизъ, перепрыгивая съ уступа на уступъ, пока не успокаивался въ безднѣ. Руди остался стоять шагахъ во ста отъ дяди, на
— Но вот, явились французские солдаты. То-то были заправские доктора! Живо уничтожили болезнь, да и людей вместе. Да, они умели драться на разные лады! И девушки их умели не хуже! — И дядя, смеясь, подмигивал своей жене, француженке родом. — Французы так ударяли по камням, что камни поддавались! Они пробили в скалах Симплонский проход, проложили такую дорогу, что я могу сказать теперь трёхлетнему ребёнку: ступай в Италию, только держись проезжей дороги! — И дядя затягивал французскую песню и провозглашал «ура» Наполеону Бонапарте.
Тут Руди впервые услыхал о Франции и о Лионе, большом городе близ долины Роны, в котором дяде его случалось бывать.
В несколько лет из Руди должен был выработаться искусный охотник за сернами, — задатки в нём для этого были, по словам дяди. И дядя принялся учить мальчика держать в руках ружьё, прицеливаться и стрелять, брал его с собою на охоту и заставлял пить тёплую кровь серны, чтобы не знавать головокружения. Учил он также племянника узнавать время, когда скатятся лавины в различных частях гор — в полдень или вечером, смотря по тому, как действовали на них солнечные лучи; учил наблюдать за сернами и учиться у них прыгать: падать прямо на ноги и стоять твёрдо, а если на скалистом выступе не окажется опоры для ног, удерживаться локтями, пускать в дело каждый мускул в ляжках и икрах, впиваться в скалы, если понадобится, шейными позвонками! Серны умны и выставляют стражей, но охотник должен быть умнее их и заходить с подветренной стороны. И дядя умел таки обманывать серн: вешал на свою альпийскую палку плащ и шляпу, и серпы принимали чучело за человека. Эту штуку дядя и применил раз на охоте, в которой участвовал и Руди.
Горная тропинка была очень узка, можно даже сказать, что её не было вовсе, а был лишь узкий карниз, лепившийся по краю скалы над пропастью. Снег, покрывавший его, наполовину растаял, камни осыпались под ногами; дядя растянулся во всю длину и пополз вперёд на животе. Каждый камешек, отрывавшийся от скалы, падал, прыгал и катился вниз, перепрыгивая с уступа на уступ, пока не успокаивался в бездне. Руди остался стоять шагах во ста от дяди, на
