— А чѣмъ не букеты?—сказалъ тотъ.—Они мнѣ очень понравились: я, вѣдь, чудакъ!
Потомъ они прошли еще добрый конецъ дороги.
— Смотри, какъ заволакиваетъ!—сказалъ Иванъ, указывая передъ собою пальцемъ.—Вотъ такъ облака!
— Нѣтъ,—сказалъ его товарищъ,—это не облака, а горы, чудныя, высокія горы, по которымъ можно добраться до самыхъ облаковъ. Ахъ, какъ тамъ хорошо! Завтра мы будемъ уже далеко-далеко!
Горы были совсѣмъ не такъ близко, какъ казалось; Иванъ съ товарищемъ шли еще цѣлый день, прежде чѣмъ добрались до того мѣста, гдѣ начинались темные лѣса, взбиравшіеся чуть не къ самому небу, и лежали каменныя громады величиной съ городъ; подняться на горы было не шуткой и потому Иванъ съ товарищемъ зашли отдохнуть и собраться съ силами въ гостиницу, пріютившуюся внизу.
Въ нижнемъ этажѣ, въ пивной, собралось много народа: тамъ давалось кукольное представленіе; хозяинъ маріонетокъ поставилъ свой маленькій театръ посреди комнаты, а народъ усѣлся передъ нимъ полукругомъ, чтобы полюбоваться представленіемъ. Впереди всѣхъ, на самомъ лучшемъ мѣстѣ, усѣлся старый толстый мясникъ, съ большущимъ бульдогомъ. У! какъ свирѣпо глядѣлъ бульдогъ! Онъ тоже усѣлся на полу и таращился на представленіе.
Представленіе началось и шло прекрасно: на бархатномъ тронѣ возсѣдали король съ королевой, съ золотыми коронами на головахъ и въ платьяхъ съ длинными-длинными шлейфами,—средства ихъ позволяли такую роскошь. У всѣхъ входовъ стояли чудеснѣйшія деревянныя куклы со стекляными глазами и большими усами и распахивали двери, чтобы провѣтрить комнаты. Словомъ, представленіе было чудесное и совсѣмъ не печальное; но вотъ, королева встала и только что прошла нѣсколько шаговъ, какъ Богъ знаетъ, что сдѣлалось съ бульдогомъ: хозяинъ не держалъ его, онъ вскочилъ прямо на сцену, схватилъ королеву зубами за тоненькую талію и—кракъ! перекусилъ ее пополамъ. Вотъ былъ ужасъ!
Бѣдный хозяинъ маріонетокъ ужасно перепугался и огорчился за бѣдную королеву; это была самая красивая изъ всѣхъ его куколъ, и вдругъ гадкій бульдогъ откусилъ ей голову! Но вотъ, народъ разошелся, и товарищъ Ивана сказалъ, что
— А чем не букеты? — сказал тот. — Они мне очень понравились: я, ведь, чудак!
Потом они прошли ещё добрый конец дороги.
— Смотри, как заволакивает! — сказал Иван, указывая перед собою пальцем. — Вот так облака!
— Нет, — сказал его товарищ, — это не облака, а горы, чу́дные, высокие горы, по которым можно добраться до самых облаков. Ах, как там хорошо! Завтра мы будем уже далеко-далеко!
Горы были совсем не так близко, как казалось; Иван с товарищем шли ещё целый день, прежде чем добрались до того места, где начинались тёмные леса, взбиравшиеся чуть не к самому небу, и лежали каменные громады величиной с город; подняться на горы было не шуткой и потому Иван с товарищем зашли отдохнуть и собраться с силами в гостиницу, приютившуюся внизу.
В нижнем этаже, в пивной, собралось много народа: там давалось кукольное представление; хозяин марионеток поставил свой маленький театр посреди комнаты, а народ уселся перед ним полукругом, чтобы полюбоваться представлением. Впереди всех, на самом лучшем месте, уселся старый толстый мясник, с большущим бульдогом. У! как свирепо глядел бульдог! Он тоже уселся на полу и таращился на представление.
Представление началось и шло прекрасно: на бархатном троне восседали король с королевой, с золотыми коронами на головах и в платьях с длинными-длинными шлейфами, — средства их позволяли такую роскошь. У всех входов стояли чудеснейшие деревянные куклы со стекляными глазами и большими усами и распахивали двери, чтобы проветрить комнаты. Словом, представление было чудесное и совсем не печальное; но вот, королева встала и только что прошла несколько шагов, как Бог знает, что сделалось с бульдогом: хозяин не держал его, он вскочил прямо на сцену, схватил королеву зубами за тоненькую талию и — крак! перекусил её пополам. Вот был ужас!
Бедный хозяин марионеток ужасно перепугался и огорчился за бедную королеву; это была самая красивая из всех его кукол, и вдруг гадкий бульдог откусил ей голову! Но вот, народ разошёлся, и товарищ Ивана сказал, что
