воспользовавшись имъ, сожгу его,—отецъ долженъ снабдить меня нѣсколькими штучками грядущаго изобрѣтенія, такъ называемыми „химическими спичками“.
Все это онъ получилъ и полетѣлъ. Птицы провожали его дальше, нежели старшихъ братьевъ: имъ любопытно было поглядѣть, что выйдетъ изъ его полета. Къ этимъ птицамъ приставали по пути все новыя и новыя,—птицы очень любопытны, а шаръ показался имъ новою диковинною птицей. И у младшаго брата составилась такая птичья свита, что хоть убавляй! Птичья стая неслась черною тучей, точно египетская саранча; даже свѣта дневного изъ-за нея не было видно. Наконецъ, шаръ залетѣлъ далеко-далеко.
— У меня хорошій другъ и помощникъ—Восточный вѣтеръ!—сказалъ младшій братъ.
— To-есть два—Восточный и Западный!—сказали оба вѣтра.—Мы поперемѣнно направляли твой шаръ, а то какъ бы ты попалъ на сѣверо-западъ!
Но онъ и не слыхалъ, что они ему говорили, да и не все-ли равно! Птицы больше не сопровождали его: когда ихъ собралось ужъ очень много, двѣ-три изъ нихъ соскучились летѣть.
— Нѣтъ, эту вещь слишкомъ раздули!—объявили онѣ.—И онъ, пожалуй, еще Богъ вѣсть что вообразитъ о себѣ! Да и незачѣмъ летѣть за нимъ! Все это пустое! Просто неловко даже!
И онѣ отстали; за ними и всѣ другія. Всѣ нашли, что это—пустое.
А шаръ спустился въ одномъ изъ самыхъ большихъ городовъ, и воздухоплаватель очутился на высочайшей точкѣ—на башенномъ шпицѣ. Шаръ опять поднялся на воздухъ, хоть этого и не слѣдовало; куда онъ улетѣлъ—сказать трудно, да и не все-ли равно, разъ онъ не былъ еще изобрѣтенъ?
Итакъ, младшій братъ возсѣдалъ на башенномъ шпицѣ, но птицы уже не слетались къ нему: и онъ имъ надоѣлъ, и онѣ ему. Всѣ дымовыя трубы въ городѣ дымили и благоухали.
— Это все алтари, воздвигнутые тебѣ!—сказалъ вѣтеръ,—онъ хотѣлъ сказать гостю что нибудь пріятное.
А тотъ сидѣлъ себѣ преважно и посматривалъ внизъ на улицы и прохожихъ. Одинъ шелъ и чванился своимъ кошель-
воспользовавшись им, сожгу его, — отец должен снабдить меня несколькими штучками грядущего изобретения, так называемыми «химическими спичками».
Всё это он получил и полетел. Птицы провожали его дальше, нежели старших братьев: им любопытно было поглядеть, что выйдет из его полета. К этим птицам приставали по пути всё новые и новые, — птицы очень любопытны, а шар показался им новою диковинною птицей. И у младшего брата составилась такая птичья свита, что хоть убавляй! Птичья стая неслась чёрною тучей, точно египетская саранча; даже света дневного из-за неё не было видно. Наконец, шар залетел далеко-далеко.
— У меня хороший друг и помощник — Восточный ветер! — сказал младший брат.
— To есть два — Восточный и Западный! — сказали оба ветра. — Мы попеременно направляли твой шар, а то как бы ты попал на северо-запад!
Но он и не слыхал, что они ему говорили, да и не всё ли равно! Птицы больше не сопровождали его: когда их собралось уж очень много, две-три из них соскучились лететь.
— Нет, эту вещь слишком раздули! — объявили они. — И он, пожалуй, ещё Бог весть что вообразит о себе! Да и незачем лететь за ним! Всё это пустое! Просто неловко даже!
И они отстали; за ними и все другие. Все нашли, что это — пустое.
А шар спустился в одном из самых больших городов, и воздухоплаватель очутился на высочайшей точке — на башенном шпице. Шар опять поднялся на воздух, хоть этого и не следовало; куда он улетел — сказать трудно, да и не всё ли равно, раз он не был ещё изобретён?
Итак, младший брат восседал на башенном шпице, но птицы уже не слетались к нему: и он им надоел, и они ему. Все дымовые трубы в городе дымили и благоухали.
— Это всё алтари, воздвигнутые тебе! — сказал ветер, — он хотел сказать гостю что-нибудь приятное.
А тот сидел себе преважно и посматривал вниз на улицы и прохожих. Один шёл и чванился своим кошель-