— Да это цѣлый обѣдъ!—сказала королевна.—Но гдѣ-жъ намъ взять подливки?
— А у меня въ карманѣ!—отвѣтилъ Иванушка!—У меня ея столько, что дѣвать некуда, хоть бросай!
И онъ зачерпнулъ изъ кармана горсть грязи.
— Вотъ это я люблю!—сказала королевна.—Ты скоръ на отвѣты, за словомъ въ карманъ не лазишь, тебя я и возьму въ мужья! Но знаешь-ли ты, что каждое наше слово записывается и завтра попадетъ въ газеты? Видишь, у каждаго окна стоятъ три писца, да еще одинъ старшина? А старшина-то хуже всѣхъ,—ничего не понимаетъ!
Это все она наговорила, чтобы испугать его. А писцы заржали и посадили на полъ кляксы.
— Ишь, какіе господа!—сказалъ Иванушка-дурачокъ.—Вотъ я сейчасъ угощу его!
И онъ, не долго думая, выворотилъ карманъ и залѣпилъ старшинѣ все лицо грязью.
— Вотъ это ловко!—сказала королевна.—Я бы этого не сумѣла сдѣлать, но теперь выучусь!
Такъ и сталъ Иванушка-дурачокъ королемъ, женился, надѣлъ корону и сѣлъ на тронъ. Мы узнали все это изъ газеты старшины—а на нее не слѣдъ полагаться.
— Да это целый обед! — сказала королевна. — Но где ж нам взять подливки?
— А у меня в кармане! — ответил Иванушка! — У меня её столько, что девать некуда, хоть бросай!
И он зачерпнул из кармана горсть грязи.
— Вот это я люблю! — сказала королевна. — Ты скор на ответы, за словом в карман не лазишь, тебя я и возьму в мужья! Но знаешь ли ты, что каждое наше слово записывается и завтра попадёт в газеты? Видишь, у каждого окна стоят три писца, да ещё один старшина? А старшина-то хуже всех, — ничего не понимает!
Это всё она наговорила, чтобы испугать его. А писцы заржали и посадили на пол кляксы.
— Ишь, какие господа! — сказал Иванушка-дурачок. — Вот я сейчас угощу его!
И он, не долго думая, выворотил карман и залепил старшине всё лицо грязью.
— Вот это ловко! — сказала королевна. — Я бы этого не сумела сделать, но теперь выучусь!
Так и стал Иванушка-дурачок королём, женился, надел корону и сел на трон. Мы узнали всё это из газеты старшины — а на неё не след полагаться.
Въ старой сказкѣ говорится: „Тернистъ былъ путь славы для егеря Брюде; онъ хоть и достигъ славы и почестей, но лишь послѣ многихъ мытарствъ и бѣдствій“. Многіе изъ насъ, конечно, слышали эту сказку въ дѣтствѣ, можетъ быть, читали ее уже взрослыми и думали о своемъ, никѣмъ незамѣченномъ, тернистомъ пути и о „многихъ мытарствахъ“. Сказка и дѣйствительность очень схожи; но въ сказкѣ счастливая развязка наступаетъ здѣсь же, на землѣ, тогда какъ въ дѣйствительности человѣкъ можетъ разсчитывать на нее чаще всего—лишь тамъ, въ жизни вѣчной и безконечной.
Всемірная исторія—волшебный фонарь, показывающій намъ на темномъ фонѣ жизни свѣтлые образы благодѣтелей человѣчества, мучениковъ ума, пробиравшихся по тернистому пути славы.
В старой сказке говорится: «Тернист был путь славы для егеря Брюде; он хоть и достиг славы и почестей, но лишь после многих мыта́рств и бедствий». Многие из нас, конечно, слышали эту сказку в детстве, может быть, читали её уже взрослыми и думали о своём, никем незамеченном, тернистом пути и о «многих мытарствах». Сказка и действительность очень схожи; но в сказке счастливая развязка наступает здесь же, на земле, тогда как в действительности человек может рассчитывать на неё чаще всего — лишь там, в жизни вечной и бесконечной.
Всемирная история — волшебный фонарь, показывающий нам на тёмном фоне жизни светлые образы благодетелей человечества, мучеников ума, пробиравшихся по тернистому пути славы.
