глядывали въ самыя окна,—любопытно было посмотрѣть, какъ королевна принимаетъ жениховъ. Женихи входили въ залу одинъ за другимъ и, какъ кто войдетъ, такъ языкъ у него сейчасъ и отнимется.
— Не годится!—говорила королевна.—Вонъ его!
Вошелъ старшій братъ, тотъ, что зналъ наизусть весь словарь. Но, постоявъ въ рядахъ, онъ позабылъ рѣшительно все, а тутъ еще полы скрипятъ, потолокъ зеркальный, такъ что видишь самого себя кверху ногами, у каждаго окна по три писца, да еще одинъ старшина, и всѣ записываютъ каждое слово разговора, чтобы тиснуть сейчасъ же въ газету, да продавать на углу по два скиллинга—просто ужасъ! Къ тому же печку такъ натопили, что она раскалилась до красна.
— Какая жара здѣсь!—сказалъ женихъ.
— Да, папашѣ сегодня вздумалось жарить пѣтушковъ!—сказала королевна.
Женихъ и ротъ разинулъ—такой рѣчи онъ не ожидалъ и не нашелся, что отвѣтить, а отвѣтить-то ему хотѣлось какъ-нибудь позабавнѣе.
— Не годится!—сказала королевна.—Вонъ его!
Пришлось ему убраться во-свояси. За нимъ явился къ королевнѣ другой братъ.
— Ужасно жарко здѣсь!—началъ онъ.
— Да, мы поджариваемъ сегодня пѣтушковъ!—отвѣтила королевна.
— Какъ, что, ка..?—пробормоталъ онъ, и всѣ писцы написали: „какъ, что, ка..?“
— Не годится!—сказала королевна.—Вонъ его!
Тутъ явился Иванушка-дурачокъ. Онъ въѣхалъ на козлѣ прямо въ залу.
— Вотъ такъ жарища!—сказалъ онъ.
— Да, я поджариваю пѣтушковъ!—отвѣтила королевна.
— Чудесно!—сказалъ Иванушка.—Такъ и мнѣ можно будетъ зажарить мою ворону?
— Можно!—сказала королевна.—А у васъ есть въ чемъ жарить? У меня нѣтъ ни кострюли, ни сковороды!
— У меня найдется!—сказалъ Иванушка.—Вотъ посудинка, да еще съ ручкой!
И онъ вытащилъ изъ кармана сломанный деревянный башмакъ и положилъ въ него ворону.
глядывали в самые окна, — любопытно было посмотреть, как королевна принимает женихов. Женихи входили в залу один за другим и, как кто войдёт, так язык у него сейчас и отнимется.
— Не годится! — говорила королевна. — Вон его!
Вошёл старший брат, тот, что знал наизусть весь словарь. Но, постояв в рядах, он позабыл решительно всё, а тут ещё полы скрипят, потолок зеркальный, так что видишь самого себя кверху ногами, у каждого окна по три писца, да ещё один старшина, и все записывают каждое слово разговора, чтобы тиснуть сейчас же в газету, да продавать на углу по два скиллинга — просто ужас! К тому же печку так натопили, что она раскалилась докрасна.
— Какая жара здесь! — сказал жених.
— Да, папаше сегодня вздумалось жарить петушков! — сказала королевна.
Жених и рот разинул — такой речи он не ожидал и не нашёлся, что ответить, а ответить-то ему хотелось как-нибудь позабавнее.
— Не годится! — сказала королевна. — Вон его!
Пришлось ему убраться восвояси. За ним явился к королевне другой брат.
— Ужасно жарко здесь! — начал он.
— Да, мы поджариваем сегодня петушков! — ответила королевна.
— Как, что, ка..? — пробормотал он, и все писцы написали: «как, что, ка..?»
— Не годится! — сказала королевна. — Вон его!
Тут явился Иванушка-дурачок. Он въехал на козле прямо в залу.
— Вот так жарища! — сказал он.
— Да, я поджариваю петушков! — ответила королевна.
— Чудесно! — сказал Иванушка. — Так и мне можно будет зажарить мою ворону?
— Можно! — сказала королевна. — А у вас есть в чём жарить? У меня нет ни кастрюли, ни сковороды!
— У меня найдётся! — сказал Иванушка. — Вот посудинка, да ещё с ручкой!
И он вытащил из кармана сломанный деревянный башмак и положил в него ворону.
