золотой свадьбѣ, точь-въ-точь, какъ прадѣдъ и прабабушка изъ „Новой слободки“. Голубоглазая дѣвочка съ бузинными цвѣточками въ волосахъ и на груди сидѣла въ вѣтвяхъ бузины, кивала имъ головой и говорила: „Сегодня ваша золотая свадьба!“ Потомъ она вынула изъ своего вѣнка два цвѣточка, поцѣловала ихъ, и они заблестѣли сначала какъ серебряные, а потомъ какъ золотые. Когда же дѣвочка возложила ихъ на головы старичковъ, цвѣты превратились въ короны, и мужъ съ женой сидѣли подъ цвѣтущимъ, благоухающимъ кустомъ, словно король съ королевой.
И вотъ, старикъ пересказалъ женѣ исторію о Бузинной матушкѣ, какъ самъ слышалъ ее въ дѣтствѣ, и обоимъ казалось, что въ той исторіи было такъ много похожаго на исторію ихъ собственной жизни. И какъ разъ то, что было въ ней похожаго, больше всего и нравилось имъ.
— Да, такъ-то!—сказала дѣвочка, сидѣвшая въ зелени.—Кто зоветъ меня Бузинной матушкой, кто Дріадой, а настоящее то мое имя Воспоминаніе. Я сижу на деревѣ, которое все растетъ и растетъ; я помню все и умѣю разсказывать обо всемъ! Покажи-ка, цѣлъ-ли еще у тебя мой цвѣтокъ!
И старикъ раскрылъ псалтирь: бузинный цвѣточекъ лежалъ такой свѣжій, точно его сейчасъ только вложили туда! Воспоминаніе дружески кивало старичкамъ, а тѣ оба сидѣли въ золотыхъ коронахъ, освѣщенные пурпурнымъ вечернимъ солнцемъ. Глаза ихъ закрылись и, и… да тутъ и сказкѣ конецъ!
Мальчикъ лежалъ въ постели и самъ не зналъ, видѣлъ-ли онъ все это во снѣ или только слышалъ въ сказкѣ. Чайникъ стоялъ на столѣ, но изъ него не росло никакого куста, а старичокъ уже собирался уходить, и скоро ушелъ.
— Какая прелесть!—сказалъ мальчикъ.—Мама, я побывалъ въ теплыхъ краяхъ!
— Вѣрю, вѣрю!—сказала мать.—Послѣ двухъ такихъ чашекъ крѣпкаго бузиннаго чаю немудрено побывать въ теплыхъ краяхъ!—И она хорошенько укутала его, чтобы онъ не простудился.—Ты таки славно поспалъ, пока мы со старичкомъ сидѣли, да спорили о томъ, сказка это или быль!
— А гдѣ же Бузинная матушка?—спросилъ мальчикъ.
— Въ чайникѣ!—отвѣтила мать.—И пусть себѣ тамъ останется!
золотой свадьбе, точь-в-точь, как прадед и прабабушка из «Новой слободки». Голубоглазая девочка с бузинными цветочками в волосах и на груди сидела в ветвях бузины, кивала им головой и говорила: «Сегодня ваша золотая свадьба!» Потом она вынула из своего венка два цветочка, поцеловала их, и они заблестели сначала как серебряные, а потом как золотые. Когда же девочка возложила их на головы старичков, цветы превратились в короны, и муж с женой сидели под цветущим, благоухающим кустом, словно король с королевой.
И вот, старик пересказал жене историю о Бузинной матушке, как сам слышал её в детстве, и обоим казалось, что в той истории было так много похожего на историю их собственной жизни. И как раз то, что было в ней похожего, больше всего и нравилось им.
— Да, так-то! — сказала девочка, сидевшая в зелени. — Кто зовёт меня Бузинной матушкой, кто Дриадой, а настоящее-то моё имя Воспоминание. Я сижу на дереве, которое всё растёт и растёт; я помню всё и умею рассказывать обо всём! Покажи-ка, цел ли ещё у тебя мой цветок!
И старик раскрыл псалтырь: бузинный цветочек лежал такой свежий, точно его сейчас только вложили туда! Воспоминание дружески кивало старичкам, а те оба сидели в золотых коронах, освещённые пурпурным вечерним солнцем. Глаза их закрылись и, и… да тут и сказке конец!
Мальчик лежал в постели и сам не знал, видел ли он всё это во сне или только слышал в сказке. Чайник стоял на столе, но из него не росло никакого куста, а старичок уже собирался уходить, и скоро ушёл.
— Какая прелесть! — сказал мальчик. — Мама, я побывал в тёплых краях!
— Верю, верю! — сказала мать. — После двух таких чашек крепкого бузинного чаю немудрено побывать в тёплых краях! — И она хорошенько укутала его, чтобы он не простудился. — Ты таки славно поспал, пока мы со старичком сидели, да спорили о том, сказка это или быль!
— А где же Бузинная матушка? — спросил мальчик.
— В чайнике! — ответила мать. — И пусть себе там останется!