Или желаете занять должность придворныхъ воронъ, на полномъ содержаніи изъ кухонныхъ остатковъ?
Во́ронъ съ вороной поклонились и попросили должности при дворѣ,—они подумали о старости и сказали:
— Хорошо, вѣдь, имѣть вѣрный кусокъ хлѣба на старости лѣтъ!
Принцъ всталъ и уступилъ свою постель Гердѣ; больше онъ пока ничего не могъ для нея сдѣлать. А она сложила ручонки и подумала: „Какъ добры всѣ люди и животныя!“—закрыла глазки и сладко заснула. Сны опять прилетѣли въ спальню, но теперь они были похожи на Божьихъ ангеловъ и везли на маленькихъ саночкахъ Кая, который кивалъ Гердѣ головою. Увы! все это было лишь во снѣ и исчезло, какъ только дѣвочка проснулась.
На другой день ее одѣли съ ногъ до головы въ шелкъ и бархатъ и позволили ей оставаться во дворцѣ, сколько она пожелаетъ. Дѣвочка могла жить да поживать тутъ припѣваючи, но она прогостила всего нѣсколько дней и стала просить, чтобы ей дали повозку съ лошадью и пару башмаковъ,—она опять хотѣла пуститься розыскивать по бѣлу-свѣту своего названнаго братца.
Ей дали и башмаки, и муфту, и чудесное платье, а когда она простилась со всѣми, къ воротамъ подъѣхала золотая карета съ сіяющими, какъ звѣзды, гербами принца и принцессы; у кучера, лакеевъ и форейторовъ—ей дали и форейторовъ—красовались на головахъ маленькія золотыя короны. Принцъ и принцесса сами усадили Герду въ карету и пожелали ей счастливаго пути. Лѣсной воронъ, который уже успѣлъ жениться, провожалъ дѣвочку первыя три мили и сидѣлъ въ каретѣ рядомъ съ нею,—онъ не могъ ѣхать къ лошадямъ спиною. Ручная ворона сидѣла на воротахъ и хлопала крыльями. Она не ѣхала провожать Герду, потому что страдала головными болями съ тѣхъ поръ, какъ получила должность при дворѣ и слишкомъ много ѣла. Карета биткомъ была набита сахарными крендельками, а ящикъ подъ сидѣньемъ—фруктами и пряниками.
— Прощай! Прощай!—закричали принцъ и принцесса.
Герда заплакала, ворона тоже. Такъ проѣхали они первыя три мили. Тутъ простился съ дѣвочкой и воронъ. Тяжелое было разставанье! Воронъ взлетѣлъ на дерево и махалъ черными крыльями до тѣхъ поръ, пока карета, сіявшая, какъ солнце, не скрылась изъ виду.
Или желаете занять должность придворных ворон, на полном содержании из кухонных остатков?
Во́рон с вороной поклонились и попросили должности при дворе, — они подумали о старости и сказали:
— Хорошо, ведь, иметь верный кусок хлеба на старости лет!
Принц встал и уступил свою постель Герде; больше он пока ничего не мог для неё сделать. А она сложила ручонки и подумала: «Как добры все люди и животные!» — закрыла глазки и сладко заснула. Сны опять прилетели в спальню, но теперь они были похожи на Божьих ангелов и везли на маленьких саночках Кая, который кивал Герде головою. Увы! всё это было лишь во сне и исчезло, как только девочка проснулась.
На другой день её одели с ног до головы в шёлк и бархат и позволили ей оставаться во дворце, сколько она пожелает. Девочка могла жить да поживать тут припеваючи, но она прогостила всего несколько дней и стала просить, чтобы ей дали повозку с лошадью и пару башмаков, — она опять хотела пуститься разыскивать по белу свету своего названного братца.
Ей дали и башмаки, и муфту, и чудесное платье, а когда она простилась со всеми, к воротам подъехала золотая карета с сияющими, как звёзды, гербами принца и принцессы; у кучера, лакеев и форейторов — ей дали и форейторов — красовались на головах маленькие золотые короны. Принц и принцесса сами усадили Герду в карету и пожелали ей счастливого пути. Лесной ворон, который уже успел жениться, провожал девочку первые три мили и сидел в карете рядом с нею, — он не мог ехать к лошадям спиною. Ручная ворона сидела на воротах и хлопала крыльями. Она не ехала провожать Герду, потому что страдала головными болями с тех пор, как получила должность при дворе и слишком много ела. Карета битком была набита сахарными крендельками, а ящик под сиденьем — фруктами и пряниками.
— Прощай! Прощай! — закричали принц и принцесса.
Герда заплакала, ворона тоже. Так проехали они первые три мили. Тут простился с девочкой и ворон. Тяжёлое было расставанье! Ворон взлетел на дерево и махал чёрными крыльями до тех пор, пока карета, сиявшая, как солнце, не скрылась из виду.
